Реквием
Шрифт:
Ногаре схватил его за руку.
— Вон там прошли люди. Один из братьев и еще двое. — Он показал пальцем в сторону, где они скрылись. — Иди и узнай, кто они и почему здесь.
— Но…
— Давай, — потребовал первый министр и сильнее сжал руку служки, заставив поморщиться. — И будь осторожен. Я не хочу, чтобы они знали, что я о них спрашивал. Ты меня понял?
Служка быстро кивнул:
— Да, министр.
— Я буду в конюшне.
Молодой человек отошел, потирая руку, а Ногаре двинулся дальше.
У конюшни его
Наконец вернулся служка.
— Ну? — спросил Ногаре.
— Я говорил с братом Аланом, министр. Он сказал, эти люди интересовались Эскеном де Флойраном, а затем испросили аудиенции у его святейшества.
— Ты узнал их имена?
— Уильям Кемпбелл и мессир Робер де Пари.
— Пари?
— Да.
Ногаре прошагал к своему коню. Махнул слуге и вскочил в седло. Затем строго посмотрел на церковного служку.
— Никому не сообщай о моих расспросах. Это повеление короля.
— Повинуюсь, министр.
Молодой человек поспешил открыть ворота. Ногаре быстро оглянулся на здания монастыря.
«Несомненно, Кемпбелл скоро обнаружит, что я побывал здесь, но это не имеет значения. Они наверняка задержатся в монастыре. Климент несколько дней никого не принимал. К тому времени, когда они покинут Пуатье, я уже буду подъезжать к Парижу».
Выехав за ворота, министр пришпорил коня, довольный, что доверился интуиции и не окликнул шотландца. Вначале он подумал, что Кемпбелла, возможно, прислал сюда король с новыми наставлениями для папы. Но его насторожил спутник Кемпбелла, незнакомый ему. Ну и, конечно, давнее недоверие к шотландцу.
Теперь, кажется, недоверие себя оправдало. Затем он вдруг вспомнил: Робер де Пари — тот самый тамплиер, который освободил Эскена де Флойрана из тюрьмы, и все встало на свои места — и то, как Кемпбелл старательно втирался в доверие короля, и неожиданное появление у Бонифация в Ананьи тамплиеров, и освобождение сына Климента, и убийство королевских гвардейцев. Вот, значит, каков на самом деле этот Кемпбелл.
Францисканский монастырь, Пуатье 23 апреля 1307 года от Р.Х.
— У вас время до вечерни.
Брат-монах закрыл дверь за Уиллом и Робером. Они приблизились к креслу у окна, где сидел изможденный человек с пепельной кожей.
Вид папы смягчил нетерпение Уилла, терзавшее его уже две недели. Климент выглядел как на пороге смерти. С бледным, почти прозрачным лицом.
— Меня глубоко огорчила весть о вашей болезни, ваше святейшество, — произнес он совершенно искренне. Ведь Климент теперь стал ему почти другом.
— Худшее миновало, — ответил папа измученным голосом. В руке он держал тряпичный мешочек, источающий
Уилл подошел ближе.
— Где Эскен де Флойран, ваше святейшество?
— Я беседовал с ним несколько недель назад, еще до того как меня свалила болезнь. Его привез Ногаре и забрал сразу, как мы закончили. Обещал поместить Флойрана в безопасное место, но не доверился мне настолько, чтобы сказать куда. Хотя я настаивал. В любом случае это недалеко отсюда, ведь он вернулся в тот же день. Вряд ли Ногаре доверил своим людям доставку на место такого важного свидетеля.
— О чем он вам рассказал?
— Что в Темпле есть еретики. Они бросили его в тюрьму, а племянника убили.
— Вы ему поверили?
— Его слова звучали убедительно. — Климент замолк. — Но все равно свидетельства одного человека недостаточно. К тому же он одержим жаждой отмщения.
— Вы приняли какое-то решение?
Климент поднялся, опираясь на кресло.
— Это серьезное обвинение. Я вынужден действовать.
— Но вы понимаете, почему его срочно доставили к вам? — Уилл бросил тревожный взгляд на Робера. — Король и его первый министр ухватились за возможность использовать лжесвидетеля, чтобы начать наступление на Темпл.
— Лжесвидетеля? — Голос Климента стал тверже. — Вы можете доказать, что слова Флойрана ложь?
— Ваше святейшество, — вмешался Робер, — лжет он или говорит правду, это должен расследовать Темпл. С момента основания ордена старейшины сами судили и наказывали рыцарей, капелланов и сержантов за проступки. Это внутреннее дело Темпла.
— Вот именно, — ответил папа. — Поэтому я направил послание на Кипр. Жак де Моле должен явиться сюда.
— Этого требовал Ногаре? — спросил Уилл.
— Так решил я сам. Что касательно ереси, окончательное решение всегда остается за мной.
По раздраженному тону папы Уилл понял — королевский министр на него сильно надавил.
— Великий магистр Моле и его старейшины помогут мне разобраться, — продолжил Климент. — Мы вместе дознаемся, где в свидетельствах Флойрана правда, а где ложь. Пусть король со своим министром видят в этом возможность начать наступление на Темпл, но я обещаю вам не допустить против ордена никаких враждебных действий, пока не сочту это необходимым. Кроме того, я давно желаю поговорить с великим магистром. Мы обсудим планы Крестового похода, а также что могу сделать я для его поддержки. — Он слабо улыбнулся. — Как видите, ничего дурного в появлении Флойрана нет. По крайней мере пока.