Реквием
Шрифт:
Я подняла на него глаза, отчего он резко замолчал и начал таращится на меня, долго и пристально. Возможно он изучил каждую неровность у меня на лице, глаза его были широко раскрыты, а губы шептали что-то.
Неожиданно он соскочил с лавочки, упал на колени и принялся хватать меня за ноги, отчего я вскрикнула, и начала от него отпираться. Мужчина судорожно что-то говорил, дёргал меня и чуть ли не плакал.
— Прости! — Закричал он. — Пожалуйста прости! Я молился тебе, я молился!
К счастью к нам вовремя подбежали
Через несколько минут с верхнего этажа спустилась Мария, она всё так же холодно улыбнулась мне и снова взяла за руку, потащив обратно в палату. Мне нужно было отсюда выбираться, убежать в конце концов!
Мы вновь вернулись в мою комнату с болезненно белыми стенами и звуком вечно качающейся лампы. Лекарствами тут уже не пахло, да и духоты поубавилось, но уютнее это место не стало, даже наоборот — похолодело.
Мария усадила меня на кушетку, потрепала по волосам и сообщила:
— Скоро подойдут твои друзья, — она направилась к выходу. — Ох и повезло тебе с ними.
Я вновь осталась одна в этой пустой комнате, наедине со своими мыслями, страхами и желанием уйти отсюда поскорее. В голову лезли воспоминания, которые я старалась задавить, чтобы не было так больно, но с каждым разом, они становились всё ярче, всё больнее.
Особенно ярко стояла сцена первой встречи с Семёном, тот самый момент, когда я выходила из кружка кибернетики и пересеклась с ним взглядом: сумасшедшим, ошарашенным и испуганным. Его зимняя одежда смотрелась так нелепо и странно, а бледное тощее лицо почему-то привлекало меня.
Он появился именно в тот момент, когда мне так нужна была поддержка, так нужен был кто-то с кем можно поговорить. Но появившись в такое время, он и пропал именно тогда, когда я уже поверила, что моя жизнь не бессмысленный круговорот неудач.
***
Дверь в палату слегка приоткрылась и на пороге я увидела Славю, она, как и все сейчас, слегка улыбалась, но было заметно, что она боится, видно по её робким шажкам и аккуратным, боязливым движениям рук.
— Привет, Лен, — она села рядом. — А я вот, принесла тебе поесть.
Девочка поставила на тумбочку небольшой пакет с какой-то стряпнёй, но я даже не взглянула на содержимое, а лишь уныло пялилась на раскачивающуюся лампу под потолком.
— Привет, — вяло ответвила я. — Спасибо, что заглянула.
— Да, не за что, — она снова улыбнулась. — Мы все, когда узнали, что случилось, приехали тебя навестить.
— Не стоило так беспокоиться, — я невесело усмехнулась. — Как будто кому-то есть до меня дело.
— Ты что такое говоришь?! — Славя схватила меня за руку. — Мы все тебя очень любим!
— Ну да, — мне была противна такая дружелюбность. — Я верю.
— Если бы вы тогда не убежали, — Славя помрачнела. — Всё сложилось бы иначе.
— Всё сложилось
— Семён, — Славя пригладила косу. — Как же всё это ужасно.
— Действительно, — я снова уставилась в потолок.
Время шло, а мы молчали, говорить нам было не о чем. Славя не поднимала взгляда на меня, а я всё также смотрела в одну точку на потолке. В итоге, девочка горестно вздохнула и попрощавшись, вышла из палаты.
Ждать, когда во второй раз дверь со скрипом откроется, долго не пришлось. Передо мной предстала Алиса. Вот уж кого увидеть я не ожидала, так это Двачевскую. Она так же медленно и аккуратно села напротив и молча уставилась на меня.
— Ну, привет, — начала я первой.
— Привет, — тихо проговорила она. — Как тебе тут?
— Что, не заметно? — Я перевела на неё взгляд. — Замечательно. Ведь в психушке всем весело.
— Извини, — она тяжело сглотнула. — Я… я не думала, что всё так будет.
— Да что ты, — я тихо засмеялась. — Если бы ты поддержала нас тогда, Семён мог бы быть сейчас с нами.
— Что я могла изменить?! — Двачевская сорвалась. — Он бегал с этим дневниками и меня хотел втянуть!
— Вдвоём мы бы его остановили! — Я так же закричала, но крик больше сходил на хрип. — Он бы послушался, если бы ты от него не убегала постоянно!
— То есть теперь виновата я?! — Алиса вскочила со стула. — В смерти Семёна виновата я?!
— Он не умер! — Я вскочила с кушетки и схватила пораженную Двачевскую. — Слышишь?! Он жив!
Двачевская стояла в ступоре, она схватилась за мои руки и пыталась оторвать их от своей рубашки, но делала это очень аккуратно. Наконец я начала успокаиваться и медленно осела обратно на кровать.
— Лен, — она положила руку мне на плечо. — Нужно жить дальше, постараться забыть.
— Он не умер, — повторяла я. — Я знаю, он жив. Он в будущем, он сам мне рассказывал.
— Иди сюда, — Двачевская обняла меня.
Удивительно, мне всегда казалось, что она не способна на такое. Я ни разу не видела, что Алиса кого-либо обнимала и уж точно не ожидала, что такую нежность она проявит ко мне. Может не одна я схожу с ума?
Мы просидели в обнимку минут двадцать, а Алиса не проронила не слова: ни ругалась, ни злилась, даже не пыталась неуместно шутить, она просто обнимала меня, старалась успокоить. Но выходило у неё скверно, с каждой минутой мир становился для меня всё более серым.
В конце концов ушла и она, окинув меня взглядом напоследок. И вновь протяжный звук скрипящей лампы, заполнил эту комнату. Я подошла к зеркалу и долго всматривалась в него.
Сейчас мне казалось, что там, по другую сторону стоит совершенно другой человек, которого я ненавидела, которого я так хотела убить с особой жестокостью, потому что понимала, что именно эта бледная девочка с изумрудными глазами, виновата во всех моих проблемах.