Религер. Последний довод

Бурмистров Денис Евгеньевич

Ильин лишь пожал плечами, мол, даже не догадываюсь. Снял с панели плоскую коробку папирос, зубами вытащил овальный цилиндрик с торчащими обрезками табака. Волков подался вперед, угостился. Закурили, выдыхая тяжелый дым, заполнивший весь салон. Роман поспешно приоткрыл форточку.

– А знаешь, – сказал Ильин, – По поводу Сухнова… Склоняюсь я к мысли, что он сам с собой покончил.

– С чего ты так решил?

– Сам же сказал, что у него Дар координатора был сильный. Насколько я его помню, умный был мужик. Он, я так думаю, сопоставил

какие-то факты, просчитал варианты развития ситуации. Оказалось, что будущее совсем безрадостное. Вот и полез в петлю.

– Не знаю, возможно, – неуверенно ответил Егор. – В среде религеров очень высок процент самоубийств. Сам понимаешь.

– Понимаю, – не стал спорить Роман.

Он свернул на стоянку крупного супермаркета, припарковался с краю. Двигатель глушить не стал, лишь убавил мощность печки.

Курили молча, разглядывая сквозь пыльное стекло спешащих на работу продавцов и грузчиков. Ветер трепал мокрые полотнища рекламных растяжек, влажно блестели пластиковые буквы на светло-коричневом фасаде.

Пара нищих проволокла с заднего двора черный пластиковый мешок с выпирающими бутылочными горлышками. Они проковыляли мимо бледного молодого человека в тонкой куртке, который в специально отведенной зоне распаковывал нехитрый скарб уличного проповедника. Нищие что-то крикнули ему, один из них длинно плюнул и они рассмеялись, ощерив гнилые зубы. Но их оппонент даже ухом не повел, расставляя ажурную конструкцию с брошюрами, упрятанными в целлофан.

Судя по всему, и эти нищие, и этот молодой бантиец, если верить обложкам книг, давно уже стали друг для друга частью общей системы, их общение обросло своими ритуалами и формальностями. И, кто знает, если в один из дней попрошайки не обнаружат проповедника на своем месте, быть может, они ощутят горечь утраты?

А если в какой-то момент исчезнет Волков, чью жизнь омрачит это событие?

– Скажи мне, Егор, – тихо произнес Ильин и в его голосе религер уловил нотки безрадостной задумчивости. – Только честно. Случись по-иному ваша встреча с этим Андреем, при других обстоятельствах и с другими тональностями, ты бы, недолго думая, присоединился к его бригаде, да?

Одноглазый лишь неуверенно пожал плечами. Он как-то и не размышлял над этим.

– Я думаю, – ответил за него Роман, – Что, присоединился бы. Причем, с радостью.

– Это с чего бы такая уверенность? – Егора немного задел утвердительный тон товарища.

– С того, что ты давно уже перестал верить в то, что делаешь, – информатор повернулся к нему вполоборота, положив локоть на руль. – Я думаю, что ты и в Бога больше не веришь. Ты бы и рад верить, но не в ту сущность, которую тебе предлагают мистираине, ордалиане или иные исилиты. А потому, ты совсем не прочь сорвать покровы и явить миру истинное лицо лжецов от религии. Пусть даже и путем террора. Я не прав?

– Отчасти прав, – не стал отпираться Егор. – Да только это не поможет. С тех пор, как стали появляться Искры, даже последним скептикам

стало ясно, что Бог точно существует. Никого даже не удивило, что он заявляет о себе таким пошлым цирковым способом – раздачей подарков, этих Даров. Словно воскресная лотерея. Только вот и исилитам, и мистирианам, и самым завалящим свартам выпадают одинаковые подарки. Мы не делим способности по конфессиям – целитель везде целитель, тифонитский «феникс» также возродится из мертвых, как и «феникс» мистириан. Понимаешь мою мысль, Рома? Чтобы сорвать, как ты выразился, покровы, мало уничтожить одних лишь Искр. Необходимо уничтожить сам институт религии, низвергнуть суждения о Боге до самых базовых понятий. Доказать, что либо Бог – един для всех, либо что его нет! Такое не под силу никому!

Религер закончил пылкую тираду и сам поразился тому, насколько все эти слова застоялись в голове в ожидании подобного разговора.

Ильин отвел взгляд в сторону, обдумывая услышанное. Его худые пальцы коснулись страшного шрама на шее, пробежали по нему, словно по бусам. Будто напоминание об утерянном прошлом могли что-то решить в настоящем.

– Богоборец сам лицемер, – процитировал, наконец, информатор, криво улыбаясь. – Развенчать Бога может только другой Бог. Ладно, проехали. Ну, что думаешь делать дальше?

– Первым делом, – Волкову стоило труда переключиться с одной темы на другую. – Нужно найти место, где можно укрыться. Домой мне, понятное дело, путь заказан. Дальше, следует разобраться с Калиной. Знаешь, где ее найти?

Роман вскинул подбородок и издал гортанное «ха».

– После той истории на понтоне я к ней на пушечный выстрел не приближусь.

– Но узнать сможешь через свои связи?

– Попробую.

– То, что нужно. Потому что только так я смогу реабилитироваться перед товарищами.

– А надо ли? – с сомнением протянул Ильин. – Чтобы опять лезть в опостылевший хомут? Ты можешь уехать, сменить имя, внешность. С деньгами, если что, помогу. Если не будешь налево и направо пользоваться Даром, то никто тебя не найдет!

Волков грустно улыбнулся, покачал головой.

– Рома, нахрена я такой сам себе нужен на новом месте? Чем я там стану заниматься?

– Ну, не знаю. Работу нормальную найдешь. Хватит жить прошлым, отпусти его. У тебя все сможет получиться.

Волков так посмотрел в глаза Романа, что тот не выдержал, отвел взгляд.

– А я не хочу отпускать прошлое, – жестко, сквозь зубы процедил Егор. – Оно – единственное, что во мне осталось хорошего.

– Ты сам не знаешь, чего хочешь, – пробубнил Ильин, не поднимая лица.

– Сейчас я хочу разобраться с возникшей ситуацией. Дальше будет видно.

– Дело твое, – вздохнул Ильин и развел руками. – Я хотел как лучше.

– Я знаю, Рома. Но слово «лучше» здесь неуместно.

– Ладно, я все понял, – информатор пожевал губы, спросил. – Не думаешь, что стоит попробовать поговорить с тем же Кимом или Колеровым?