Религии мира
Шрифт:
Действительно ли возможно «включить» теплые чувства, как теплую воду в кране? В обеих школах буддизма говорят, что при достаточной практике это возможно. Так как это — методическая религия. Она не заставляет вас сомневаться в том, что нужно делать и какими будут результаты ваших усилий.
Короче, можно сказать, что мудрость, сострадание и практичность — черты буддизма в целом.
Буддизм на Западе
В основном именно этот деловой подход и стал причиной того интереса, который буддизм вызывает здесь среди людей, которые серьезно относятся к религии. Монахов в желтых робах можно увидеть в наших городах, часто проводятся лекции, серьезно практикуют разные виды медитаций. Мы начинаем
Два вида буддийской медитации особенно популярны в Европе и Америке — практика осознанности из тхеравады и дзэн. Мы рассмотрим дзэн, это совершенно удивительное китайско-японское образование махаяны, в следующей главе.
Дойдя до предельной пустоты,
пребывай в покое подлинности.
Все вещи совместно фунционируют-взаимосоздаются.
Я созерцаю их возвращение.
Они возникают в великом разнообразии
и все возвращаются к своему корню.
Возвращение к корню зовется покоем.
О покое говорится — таковосгь.
Таковость — это неизменное постоянство.
Знание неизменного постоянства зовется просветленностью.
Не знание — помраченностью.
От помраченности все беды.
Знающий неизменное постоянство всеобъемлющ.
Всеобъемлющий беспристрастен.
Беспристрастность — качество истинного правителя.
Истинный правитель един с Небом.
Небо едино с Дао.
Быть самим Дао значит быть вечно, избавившись от «себя», не зная смерти.
(Дао-дэ цзин, чжан 16, пер. К. Кравчука)
4. РЕЛИГИИ КИТАЯ: КОНФУЦИАНСТВО, ДАОСИЗМ, ЧАНЬ (ДЗЭН)
Китай в сравнении с Индией
Индия и Китай — две великие азиатские державы. Хотя сопоставимые по огромному размеру своих территорий и по еще более огромной численности населения, а также по древности и великолепию своих цивилизаций, они, тем не менее, поразительно разные. Отчасти это можно объяснить географией: в Китае климат похож на тот, что в США, в Индии же климат тропический. Отчасти это может быть из-за расовых особенностей: большинство китайцев — монголоиды, с землистой кожей и узкими глазами, а индусы, как и мы, принадлежат к нордическому типу, смешавшемуся с более темнолицыми народами. В любом случае, по сравнению с индусами китайцы вовсе не идеалистичный, философский или религиозный народ, а практичный, выносливый, трудолюбивый, изобретательный, с чувством юмора и с огромным талантом во всех видах искусств, в том числе прикладных. Кстати, это может объяснить, почему практичный англичанин скорее найдет общий язык с китайцами, чем с большинством других азиатов.
Однако китайская религиозная история чрезвычайно интересна и богата открытиями. В данной главе мы рассмотрим четыре периода этой истории: до-конфуцианский (закончился около 5000 лет до н. э.), конфуцианство (500 лет до н. э. и далее), даосизм (около 400 лет до н. э. и далее) и чань (дзэн) — буддизм (600 лет н. э. и далее). Мы увидим, как эти религии, с их кажущимся противоречием, на самом деле представляют собой непрерывный процесс развития, подобно тому как человек растет, переходя от несознательного младенчества к духовной зрелости взрослого.
Доконфуцианский период
Древняя религия Китая была очень похожа на религию Индии и всего Древнего мира в целом — она была религией множества богов, демонов и духов всех уровней, с которыми нужно было сохранять хорошие отношения — как мы уже поняли, дело весьма непростое. Самыми главными из них были духи отцов клана, во главе с изначальным предком, которые обитали на Небе и управляли оттуда делами на Земле. Таким образом, важнее всего было — путем правильного поведения, преданности и жертвоприношений — завоевать милость предков, которые сообщали о своих желаниях,
Однако с древних времен у китайцев было некое представление о верховном Божестве. Тянь, или Небо, было не только местом обитания предков, но также своего рода Провидением, или Безличным Богом. Основной обязанностью императора, которого называли Сыном Неба, было обеспечение безопасности и процветания страны, для чего он и совершал тщательно продуманные жертвоприношения Небу на огромном алтаре на открытом воздухе. В самом центре Пекина до сих пор стоит самый главный из этих алтарей, который использовали еще всего век назад.
До появления морали и чувства «я»
Несмотря на то что у этой ранней религии и были такие сложные правила и такая требовательность к выполнению своих обязанностей, отношение к миру у нее было довольно простое. Нужно было просто, по мере возможностей, делать то же, что и все, чтобы заслужить милость и силу Неба, и не мучиться сомнениями или беспокоиться об объяснениях, идеях о добре и зле, совести и долге. Праведность означала делать то, что надо; моральность означала соблюдение обычаев. Все остальное было не то чтобы злом, сколько немыслимым. Человек не был полностью моральным созданием, настоящим индивидом, ощущающим себя отдельным от других индивидов. У человека практически не было души, которую он мог бы назвать своей, поэтому вопрос о том, была ли эта душа в хорошем или плохом состоянии, потерянной или спасенной, никогда не возникал.
На самом деле, идея того, что у человека было его личное «я», его личная душа или ум, такая очевидная для нас сегодня, в Древнем мире была вовсе не очевидной. Даже сегодня человек первобытной культуры не скажет, что это он боится темной пещеры, а скорее скажет, что там живет ужасное привидение. Он не любит или ненавидит что-либо, а скорее чувствует, что все заряжено благоприятными или зловещими силами. Если про него и можно сказать, что у него вообще есть «ум», то он не в его «голове», а в окружающем его мире: его мысли и чувства проецируются на объекты. Вернее, они никогда не были с ними разделены. Иными словами, он распространился по всему своему миру, слился с природой.
Как же тогда возникла идея о «я»? С одной стороны, были невидимые духи, привидения и демоны всех видов; а с другой — были мужчины и женщины, видимые и достаточно осязаемые, явно не духи и не «духовные». Но также были шаманы и медиумы, странные люди, которые время от времени становились «одержимыми» духами, и потому могли связаться с миром духов от чьего-либо имени. Возможно, вид такой «одержимости» навел древних китайцев на мысль о том, что тело каждого человека — дом невидимого привидения или духа, души или «я». В любом случае, ощущение отдельного «я» (что было скорее чувством, нежели идеей, и несомненно имело несколько источников) становилось все более и более распространенным в тысячелетия до Христа. И вместе с личным «я» и умом человек, конечно, постепенно приобретал личные чувства и мысли, совесть, чувство долга, характер, целую личность. Вернув свои проекции из внешнего мира и поместив их «в свою голову», он стал полностью моральным созданием. Старое унитарное существование теперь было резко разделено на «я» и то, что было не-«я».