Религиозная антропология. Учебное пособие
Шрифт:
На протяжении всего существования школа Меркавы ориентировалась на классическую талмудическую антропологию, основным признаком которой выступает ее сугубо элитарный, антиуниверсальный характер: только евреи считались людьми как таковыми, только к ним обращено Откровение, только евреи являются носителями антропологического идеала как такового. Другие, не избранные, народы мало интересовали иудеев, как сказано в апокрифической третьей книге Ездры: «О прочих же народах, происшедших от Адама, Ты сказал, что они ничто, но подобны слюне, и все множество их Ты уподобил каплям, каплющим из сосуда» (3 Езд 6. 56).
В Талмуде содержатся многочисленные запреты на сообщение с иноплеменниками, запреты оказывать им гостеприимство, приглашать в дом, что-либо дарить или одалживать. Такая практика во многом
Расцвет талмудического иудаизма приходится на Средние века, но элитарная антропология получает теоретическое оформление уже в текстах, примыкающих к традиции школы Меркавы, а также в установлениях, регулирующих жизнь еврейской общины (кагала). Самыми любопытными из кагальных правил представляются такие виды хозяйственных отношений, как Хезкат ишуб, который заключался в том, что «собственность окружающих христиан распределяется кагалом (продается) подчиненным ему евреям. Получаемое таким образом право собственности называется хазака. Иногда такой собственностью может оказаться определенный человек – это право называется меропие» [2, 62–63]. Право хазака означало, что виртуально приобретший чужую собственность еврей имеет право овладеть ею любым возможным способом, имеет право снимать ее, заключать торговые сделки на ее территории и т. д. Меропие означало, что «купивший» какого-либо человека еврей имел право проводить с ним любые торговые операции, в то время как другие евреи не смели в них вмешиваться. Закон о меропие гласил: «…если человек (еврей) имеет в своей эксплуатации нееврея, то в определенных местах запрещается другим евреям входить в сношения с этим субъектом и делать подрыв первому; но в других местах вольно каждому еврею иметь дело с этим субъектом: давать ему деньги в заем, подкупать и обирать его, ибо имущество нееврея все равно что гефкер (свободное), и кто им раньше овладеет, тому оно принадлежит» [2, 64].
Согласно талмудической антропологии, в мире имеется 17 народов, которыми управляют особые ангелы. Каждый ангел является объектом поклонения определенного народа, в то же время выступая в качестве ангела смерти или даже дьявола. Над 17 ангелами царствует главный ангел смерти Самаэль, который является «богом» сынов Эдома (христиан). Истинно живыми в этой пустыне являются только евреи, над которыми царствует Бог. Ситуация с элитарной антропологической моделью существовала в иудаизме, постепенно модифицируясь и гуманизируясь, из века в век, но еще в начале XIX в., уже в смягченном виде, она продолжала быть живой традицией. Новые черты были внесены только хасидским движением и мистикой каббалы, из которых первая традиция была вызвана влиянием христианства, вторая – продолжала развитие школы Меркавы, с включением гностических, антропологических и космогонических элементов.
Хасидское движение, в отличие от учения каббалы, вызвало самый резкий отпор талмудического традиционного иудаизма. В отличие от мистики, рожденной в недрах самого иудаизма и имеющей некоторые его предпосылки, в том числе и психологические, хасидизм можно рассматривать как своеобычное и новое явление, имеющее независимые от Талмуда истоки. Авторитетные исследователи, такие, как Г. Шолем, Ф. Бэр, М. Гюдеманн, полагают, что хасидское движение появилось как реакция на христианское монашество и имеет прямую от него зависимость.
Для объяснения феномена хасидизма еврейские исследователи допускают, что «мистика носилась в воздухе», т. е. таков был вообще характер эпохи,
Хасидское движение имело две волны развития: первая началась в Германии в XII в., вторая – в Польше, Подолии и на Волыни в XVIII и XIX вв. Второе движение имеет название «неохасидизм» и не имеет прямой связи с первым хасидским движением. Второй хасидизм повлиял на становление третьей волны хасидского движения уже в XX в. Еврейский исследователь Я. А. Бромберг полагал, что духовно благоприятными для еврейства могут быть только восточные территории (Восточная Европа, Польша, Россия), а вторую волну хасидизма он связал с влиянием русского монашества и расцветом старчества [34] . Первая волна связана с именами семьи Калонимидов, самыми известными представителями которой были Шмуэль Хасид (середины XII в.), Йегуда Хасид из Вормса (ум. 1217) и Элеазар бен Йегуда (ум. ок. 1232).
34
См.: Бромберг Я. А. Еврейское восточничество в прошлом и будущем // Тридцатые годы. Утверждение евразийцев. Париж, 1931. Кн. VII.
В довольно пестрой хасидской литературе сочетались элементы магии, оккультизма, веры в демонов и ведьм. Однако руководители хасидизма, такие, как, например, Йегуда Хасид, были противниками магии, апокалиптических вычислений срока конца света и пришествия Мессии. За счет потери интереса к апокалиптике и мистическим спекуляциям формируются антропологические, социальные и историософские доктрины. Антропологический идеал наряду с определенной молитвенной и аскетической практикой составил сердцевину хасидского учения. Антропологический идеал – это благочестивый хасид, выражающий морально-нравственные нормы и противостоящий традиционному талмудическому идеалу мудреца, знатока Торы, казуистически изощренного в многочисленных деталях Талмуда. Хасидизм провозгласил отказ от главенства интеллектуальных добродетелей. Благочестивый хасид обладает тремя главными качествами: он аскетически отрешен от мирской суеты, находится с самим собой в гармонии, которую неспособны нарушить внешние волнения, и стремится к добрым поступкам.
Аскетическое отрешение от сует мира обосновано теоретически. Так, например, Элеазар из Вормса в «Мидраше о сотворении младенца» объяснил предание о том, что новорожденного ангел-хранитель щелкает по носу, после чего тот забывает то знание, которое он имел до рождения в мир. Это происходит, «потому что, если бы он стал размышлять о том, что творится в мире, не забыв этой премудрости, то сошел бы с ума» [3, 133]. Мир, в который приходит человек, исполнен скорби, мрака и несправедливости, поэтому, даже не обладая бесконечными знаниями, лучше отрешаться от его дел и забот, ожидая будущего Избавления, когда все негативное упразднится. Элеазар уподобляет человека веревке, один конец которой тянет Бог, а другой – Сатана, но в конце концов побеждает Бог.
Истинный хасид отвращается даже от невинных развлечений и увеселений, игр с детьми или содержания птиц в клетке, не говоря уже о страстных взглядах на женщин или непристойных разговорах. Истинный хасид должен с достоинством и невозмутимостью сносить насмешки и оскорбления. Доказывая эти положения, хасиды указывали на тексты Торы, которые цитировались и христианскими подвижниками, например: «Долго молчал Я, терпел, удерживался» (Ис 42. 14), толкуя это как божественное поведение, пример для хасида.