Религия древних кельтов

Маккалох Джон Арнотт

Мабон, один из героев Артура в «Кулвихе» и во «Сне Ронабви», имя которого – от «маб» («мап») – означает «юноша», возможно, был эквивалентен богу Мапонусу, приравниваемому к Аполлону в Британии и Галлии как бог целительных источников. Его мать звали Модрон, – это местная форма Матроны, речной богини и, вероятно, одной из Матерей-богинь, как подразумевает ее имя. В «Триадах» Мабон – один из трех выдающихся заключенных Придейна. Чтобы получить его помощь в охоте на волшебного кабана, нужно было найти его темницу, и это было сделано сказочными животными, при этом слова, которые они говорят, свидетельствуют об огромной продолжительности его заключения, что, возможно, намекает на его бессмертие. Но считается также, что он умер и был похоронен в Нантле, который, подобно Глочестеру, был местом его заключения, – видимо, местом широкого распространения его культа [20] .

20

Ху Гадарн упоминается в «Триадах» как вождь кимров с востока и их учитель в землепашестве. Он разделил их на кланы, изобрел музыку и песню. Он достал из озера чудовище аванка (avanc), которого разорвали и этим вызвали потоп. Возможно, Ху – это древний бог культуры у некоторых племен, но в «Триадах» он упоминается как живший недавно.

Гургиунт (Gurgiunt), сын Беленуса, у Джеффри, возможно, был легендарным

французским Гаргантюа, возможно, древним богом.

Если рассматривать в целом различных богов и героев бриттов, то они похожи на ирландских божеств, которые позже рассматривались как смертные, маги и феи. Они связаны с Элизиумом, они – владыки плодородия и роста, моря, искусства, культуры и войны. Выдающееся положение некоторых богинь, возможно, связано, как в Галлии и Ирландии, с их превосходством и независимостью. Подобно божествам Галлии и Ирландии, божества Уэльса были главным образом местными по характеру, и только в некоторых случаях их культ имел более широкую популярность.

Некоторые бриттские боги, которые упоминаются в надписях, могут отождествляться с некоторыми из только что рассмотренных: Ноденс – с Нуддом или Ллудом, Беленос – с Белиносом, или Бели, Мапонус – с Мабоном, Таранос (только в континентальных надписях) – с Тараном, упоминаемым в «Кулвихе». Другие упомянуты в классических сочинениях: Андраста, богиня победы, кому молилась боудикка; Сул, богиня горячих источников, приравниваемая к Минерве в Бате. В надписях также упоминаются Эпона, богиня лошадей; Бригантия, возможно, форма Бригит; Белесама (Мерсей у Птолемея), богиня в галльских надписях. Другие сочинения упоминают о группах богинь, о Матерях-богинях. Некоторые боги приравниваются к Марсу: Камулос, известный также и на континенте, и, возможно, это та же личность, что и Кумал, отец Фионна; Белатукадрос, «достойный в резне»; Коцидий, Коротиак, Барекс и Тотатис (возможно, это Тевтат Лукана). Другие приравниваются к Аполлону как богу исцеления: Анекстиомар, Граннус в Муссельбурге и во многих континентальных надписях), Арвал, Могонс и т. д. Большинство из них и многие другие, обнаруженные на отдельных надписях, были, вероятно, местными по характеру, хотя некоторые, встречаясь также и на континенте, достигли более широкой известности. Но некоторые из надписей, относящиеся к последним, могут быть обязаны своим существованием галльским воинам, расквартированным некогда в Британии.

Сравнительная таблица божеств с подобными именами в Ирландии, Британии и Галлии

Курсивом обозначены имена, найденные в надписях

Глава 7

Цикл о Кухулине

События цикла о Кухулине датируются, как предполагается, началом христианской эры – смерть короля Конхобара совпадает по времени с распятием Христа. Но хотя некоторые персонажи, упоминаемые в летописи, фигурируют в историях, в целом эти истории имеют дело с людьми, которые никогда не существовали. Они принадлежат миру романов и мифов и воплощают в себе идеалы кельтского язычества, измененного христианским влиянием, а также влиянием классических историй и романтических саг других регионов, главным образом Скандинавии. Свою нынешнюю форму эти истории в том виде, как они существуют в «Книге Бурой Коровы» и «Книге Лейнстер», должно быть, получили в VII или VIII веке, но они воплощают в себе материалы далекой старины. В древнее время сага могла иметь более или менее определенную форму, но к ней постоянно добавлялись новые истории, и некоторые из более длинных историй были составлены из событий, которые когда-то не имели никакой связи друг с другом.

Кухулин – это центральная фигура цикла, а его главный эпизод – это эпизод «Тайн Бо Куальнге», или «Похищение быка из Куальнге». Другими персонажами были Конхобар и Дехтире, Айлиль и Медб, Фергус, Конал Кернах, Курой, Дейрдре и сыновья Уснаха. Некоторые из них имеют божественное происхождение, другие, возможно, являются эвфемеризированными божествами (первоначально – людьми, которых потомство обоготворило); Конхобар назван «диа талмайде» («dia talmaide»), то есть «земным богом», а Дехтире – богиней. Цикл начинается с рождения Конхобара, сына Катбада и Нессы, дочери одного из Туата Де Дананн, хотя в более старшей версии истории он был сыном Нессы от бога Луга. В период царствования Конхобара над Ульстером родился Кухулин. Он был сыном Дехтире либо от Суалтайма, либо от ее брата Конхобара, либо от бога Луга, чьим перевоплощением он также, возможно, был. Подобно другим героям саги, он обладает огромной силой и мастерством в нежном возрасте и, отправившись ко двору Конхобара, пересиливает «корпус мальчиков» царя, а затем становится их руководителем. Его следующее приключение – убийство сторожевого пса кузнеца Куланна и усмирение гнева его хозяина тем, что Кухулин предложил себя в качестве его сторожа. Катбад возвестил тогда, что его имя отныне будет «Ку Хулин» («собака Куланна»). В возрасте семи лет Кухулин получил копья, меч, щит и колесницу Конхобара, и с их помощью он одолел трех могущественных защитников, возвращавшихся в состоянии «ярости сражения» в Эманию. Чтобы смягчить его ярость, женщины выходили обнаженными, чтобы встретить его. Он скромно закрывал глаза, поскольку одним из его гейса [21] было не смотреть на грудь женщины. Так, он не заметил, как погрузился последовательно в три бочки с холодной водой, пока не восстановился его естественный вид, хотя вскипающая вода и шипела от его жара.

21

Гейс (мн. ч. гейса) – заклятие. (Примеч. пер.)

Когда Кухулин вырос, его сила, навыки, мудрость и красота были непревзойденными. Все женщины влюблялись в него, и, чтобы предупредить ряд bonnes fortunes, люди Ульстера стали искать для него жену. Но сердце героя лежало к Эмер, дочери Форгалла, кого он добивался, уговаривая на странном языке, которого никто, кроме нее, не мог понять. Наконец она согласилась стать его женой, если он убьет множество воинов. Форгалл был против и с целью погубить Кухулина предложил, чтобы тот пошел к Доналлу в Альбе, чтобы повысить уровень своего искусства, и к Скатах, если он превзойдет всех остальных воинов. Кухулин согласился при условии, что Форгалл даст ему все, что бы он ни попросил у него по возвращении. Придя в Альбу, он отказал полюбившей его дочери Доналла Дорнолле, которая поклялась отомстить ему. Отсюда он поехал к Скатах, преодолев все опасности на пути, перепрыгнув залив, окружавший ее остров, после того как несколько раз безуспешно пытался пересечь узкий раскачивающийся мост. От Скатах он узнал высшее искусство боя и одолел ее соперницу амазонку Айфе. От Айфе у него родился сын, и он наставлял ее, чтобы она назвала его Конлой, дала ему кольцо отца и послала на поиски Кухулина, запретив открывать имя отца. В последующем Кухулин, не зная, что Конла был его сыном, убил его в одиночном бою, слишком поздно опознав его по кольцу, которое тот носил. Это – известный сюжетный ход саги о Сохраб и Рустуме, истории о Тезее и Ипполите. По возвращении от Скатах Кухулин уничтожает

рать Форгалла вместе со многочисленными его сожительницами, в том числе и самого Форгалла, и уводит Эмер. О тех десяти годах, в течение которых он был великим защитником Ульстера, написано много историй, в которых он фигурирует как заметная фигура. Одна из этих историй – «Бессилие ултонианцев». Ее создала Маха [22] , которая в период беременности была вынуждена бежать гонку с лошадьми Конхобара. Она опередила их, но родила сразу двойню и в муках прокляла народ Ульстера, сказав, что во время притеснений они будут одолеваемы немощью в деторождении. Это проклятие не коснулось Кухулина, поскольку он был не из Ульстера, а сын Луга. Были сделаны различные попытки объяснить это «бессилие». Возможно, этот миф является объяснением кельтского использования слова «couvade» [23] , хотя не известен ни один пример одновременного племенного кувада, если мы не имеем здесь отмеченный Вестермарком случай «сезона соединения людей в первобытные времена» с последующим одновременным периодом родов для женщин и для мужчин. Другие, с меньшей вероятностью, объясняют это как период табу, с прекращением работы и войны во время похорон или праздников. В любом случае проклятие Махи – это миф, объясняющий происхождение некоторой традиции, продолжительность существования которой была весьма преувеличена рассказчиком. К этому периоду относится также история посещения Кухулином Элизиума и другие, о которых будет рассказано позже. Еще одна история описывает его нападение на Морриган, потому что она не дала коров и не сообщила свое истинное имя, – это случай известного табу имени. Морриган приняла форму птицы и тогда была узнана Кухулином, который осмеял ее, в то время как она пообещала выступить против него во время борьбы «Тайн» в облике угря, волка и коровы, которых он поклялся уничтожить. Подобно многим другим историям саги, эта история является вводной к главному эпизоду «Тайн». К нему мы теперь и обратимся.

22

Маха – это внучка Лера, но в другом месте она названа дочерью Мидира.

23

Кувада (от фр. couvade – высиживание яиц) – обрядовая имитация отцом акта деторождения во время родов жены или сразу после них с целью утвердить или продемонстрировать свои права на ребенка. (Примеч. пер.)

Медб была женой Конхобара, но, будучи покинутой им, вышла замуж последовательно за двух вождей по имени Айлиль. У второго из них был бык Финдбеннах («Белорогий»), которому она решила подыскать равного ему. Получив отказ в выдаче ей Коричневого Быка Куальнге, она созвала все свои войска, чтобы вторгнуться в Ульстер. Этот момент был зловещим для Ульстера, поскольку все его люди страдали от своего «бессилия». Поэтому Кухулин отправился, чтобы встретить это воинство, и вынудил Медб согласиться с тем, чтобы в одиночном бою ее воины сражались с ним по одному. Среди них был его старый друг Фердия, и ничто так не тронуло его, как нежелание друга биться с ним, и не было столь патетическим, как его горе, когда Фердия пал. Это нежелание было прежде всего из-за кровного родства между ними. Наконец, ульстерцы воспрянули силой и победили Медб, но не раньше, чем она уже захватила быка и отослала его в свою собственную страну. Там против этого быка бился бык Финдбеннах, и убил его, и помчался назад в Ульстер с его искалеченным телом на своих рогах. Но обезумевшему Финдбеннаху скала показалась другим быком, сознание его помутилось, и он упал замертво.

Морриган явилась Кухулину в облике красивой женщины и предложила свою любовь, но была отвергнута. Поэтому она затаила гнев и сказала, что выступит против него как угорь, волк и красная телка, – случай, который является, вероятно, вариантом уже описанного. В каждом из этих обликов она была побеждена и ранена героем, и, зная, что никто, кого он повреждал, не мог исцелиться без его помощи, она явилась к нему в виде старухи, доившей корову. В каждом глотке молока, которое он получал от нее, он благословлял ее «благословением богов и небогов», и таким образом ее раны зажили. За это в более позднее время она попыталась спасти его от смерти, но безуспешно. В ходе повествования «Тайн» один из «волшебных родственников» Кухулина, а именно Луг, который объявил себя его отцом и явился помогать ему, в то время как другие Туата Деа бросали «целительные травы» в потоки, в которых омывались его раны.

В ходе развития сюжета «Тайн» Кухулин убил мага Калатина и его дочерей. Но жена Калатина родила еще трех сыновей и трех дочерей, и из-за них герой был наконец убит. Все было сделано так, чтобы удержать его в стороне от воинства, которое теперь двигалось против Ульстера, но наконец одна из дочерей Калатина приняла облик Ниамх и предложила ему идти дальше. Когда он вступил в борьбу, дочери Калатина убедили его съесть мясо собаки, что было для него смертельным делом, поскольку это было одно из его заклятий – никогда не есть плоти собаки. Таким образом случилось так, что в борьбе он был убит Лугайдом, а его душа явилась к ста пятидесяти царицам, которые любили его, напевая мистическую песню о пришествии Христа и наступлении Судного дня, – интересный пример фантома, совпадающего со смертью. Эта и другие христианские следы показывают, что христианские редакторы саги нежно относились к древнему языческому герою. Это тем более заметно в истории, в которой он является королю Лоэгайре и святому Патрику, прося первого поверить в Бога, а святого Патрика перенеси его со своими верующими на землю живых. Подобная христианизация встречается в истории о смерти Конхобара, последовавшей после того, как он услышал от своего друида, что землетрясение – это результат позорного распятия на кресте Христа.

В этой саге Кухулин появляется как идеальный кельтский воин, но, подобно другим идеальным воинам, он – «возвеличенный, не естественный», многие из его дел являются просто преувеличениями, распространенными среди примитивных народов. Даже его «перекошенность» или ярость во время сражения – это всего лишь величание дикого безумия всех воинов-варваров. К личности этого идеального воина, некоторые черты которого, возможно, были получены из традиционных историй о фактических героях, присоединялись сказочные мотивы и эпизоды из саги. О каждом идеальном герое – кельтском, греческом, вавилонском или полинезийском – рассказываются одни и те же, вполне определенные вещи. Это феноменальная сила во младенчестве; победа над вражескими силами; посещение потустороннего мира; любовь с богиней; божественное происхождение. Они принадлежат общему источнику народных сказок и накапливаются вокруг каждого великого имени. Поэтому, кроме отдельных черт облика или географической локализации, они не дают ключа к разгадке мифического характера героя. Такие подвиги приписываются и Кухулину, поскольку он, несомненно, был идеальным героем «неделимых арийцев», но хотя могут быть найдены параллели между ним и греческим Гераклом, они могут быть так же легко обнаружены между ним и героями неарийских регионов, например Полинезии. Подобные параллели проливают не слишком много света на личность Кухулина. Так, в то время как греческий герой спасает Гесиону от дракона, Кухулин спасает Деворгиллу от трех фоморов – существ, кому платили настоящими человеческими жертвоприношениями. Таким образом, сказочные сюжеты, получившие всемирное распространение, были образованы кельтской религиозной верой и ритуальной практикой.