Религия и нравы русских

де Местр Жозеф

Я сам имею в этом деле неприятный опыт. Одна моя знакомая из Вены попросила княгиню Р., одну из первых дам этой страны, передать мне длинное письмо, в котором она очень конфиденциально писала о разных делах. Княгиня прибыла, но никакого письма мне не передала. Через несколько дней, получив другое письмо от моей венской знакомой, я узнал, что она передавала мне первое письмо с княгиней Р. Я встревожился и, не будучи напрямую связанным с княгиней, попросил наших общих знакомых сообщить ей о письме, но оно так и не прибыло. Быть может, оно затерялось, или княгине просто не хотелось извлекать его из какой-нибудь коробки. В конце концов, дело приняло характер настоящих переговоров, которые велись письменно, как какое-нибудь политическое дело, и после очень долгого и томительного ожидания я все-таки получил его и, как мне показалось, получил не вскрытым. Однако спустя некоторое время князь В., приходившийся братом этой даме, сказал в разговоре обо мне: «Он воспринял

это слишком серьезно». Сказанное примечательно, потому что в представлении упомянутого князя конфиденциальное письмо, о котором просто позабыли, которое, быть может, даже прочитали, не являлось чем-то важным. Итак, никогда не передавайте письма с русским человеком, потому что по всем законам вероятности он оставит его при себе, если вы не напомните ему о нем, и рассердится, если напомните. Молчание — великий закон русского; как только он оказывается в затруднительном положении или имеет что-либо против вас, он никогда не стремится сказать то, что в таком случае требуется сказать, он вообще ничего не говорит. Он никогда не старается объясниться, такое слово ему незнакомо. С каких бы сторон вы к нему ни подходили, он всегда сумеет ускользнуть. Уклончивые ответы, особенно посредством писем, ему незнакомы. Напишите русскому о чем-нибудь таком, в чем он не сможет дать вам полный ответ или что так или иначе стесняет его, но что по нашим европейским представлениям о вежливости и приличии вовсе таковым не является, и он не ответит вам, кем бы вы ни были. Можно привести прекрасный пример, имевший место в прошлом году. Одна из первых дам Европы, скажем без преувеличения, написала одному здешнему придворному о касающемся ее деле, но не получила никакого ответа. Она пришла в негодование, но это ничего не дало, и если бы она его знала лучше, она бы просто рассмеялась. Если русский обращается к вам, прося о каком-то деле, подумайте хорошенько, прежде чем согласиться, так как, если он передумает, вы попадете в затруднительное положение (если, например, он попросит вас приобрести дорогую мебель или найти человека, способного выполнить для него то или иное дело). Он преспокойно заставит вас самих разбираться с этим человеком и не потревожится о том, что вы этому человеку будете говорить. Вы обратитесь к нему за разъяснениями и не получите ответа, вы напишете ему, но ответного письма не получите. Итак, всегда оговаривайте условия, прежде чем за что-либо браться, оговаривайте их как с самым первым лицом этой страны, так и с последним лавочником, и никому не доверяйте (1809 г.).

Если русский что-то пообещал вам, а потом у него возникли какие-либо трудности в выполнении обещанного, он больше не станет с вами об этом разговаривать — такова его манера. Ему никогда не придет в голову спросить себя: «Что он обо мне подумает и скажет? Ведь он решит, что я человек, который не умеет держать слова». Это ему не важно. Даже в том случае, когда он с самого начала прекрасно знает, что не сможет исполнить вашу просьбу, он все равно почти всегда скажет вам «да», оставляя за собой право ничего не делать и молчать (16/28 марта 1810 г.).

LI

Сильно чувствуя нравственное превосходство иностранца, русский всегда находится настороже в общении с ним и больше всего боится показать, что собеседник производит на него впечатление. Об этом никогда не следует забывать, если приходится иметь с ним дело. Вы хотите, чтобы он что-то взял? Бросьте это «что-то» перед ним на землю, но перед этим непременно расхвалите это брошенное. После уходите, и тогда он подберет его и заплатит вам столько, сколько вы хотите. Если же вы вложите эту вещь ему в руки, он от нее непременно откажется. Забывая об этой истине, иностранные торговцы совершают большие ошибки. Если вы ведете переговоры с российским кабинетом министров, постарайтесь сделать так, чтобы он захотел того, чего хотите вы сами, и представьте дело таким образом, чтобы, исполняя вашу волю, ему казалось, что он сам так решил. Именно в этом и заключается вся наука.

Один французский дворянин, находившийся на службе в России, когда она воевала в Финляндии, привез оттуда посох, на котором были начертаны руны. Генерал Н., большой любитель достопримечательностей, захотел его исследовать, и француз, не задумываясь, отдал ему посох. Прошло много времени, посох не возвращали, и тогда француз послал генералу записку с просьбой вернуть ему эту вещь. Снова никакого ответа, что, собственно, и есть правило, а не исключение. Владелец посоха пишет новую записку. Снова никакого ответа. Наконец, он сам отправляется к генералу, который, приняв его, говорит: «Мне очень жаль, но сейчас я не могу вам вернуть ваш посох, он у генерала С. [другого замечательного любителя редкостей], который взялся расшифровать написанное на нем».

Француз отправляется к генералу С. и встречает там его сына, молодого военного, который говорит ему: «Папа будет очень изумлен, потому что считает, что этот посох принадлежит ему».

Приезжает папа. Выслушав француза, он чрезвычайно удивлен, потому что генерал

Н. отдал этот посох ему, вероятно, стремясь произвести какое-то впечатление (что, впрочем, никак нельзя было проверить). Генерал С. сам иностранец и потому безоговорочно возвращает посох владельцу.

Русский ничего не знает досконально и не стремится ничего постичь основательно. Он очень легко добирается до определенной незначительной глубины, но потом внезапно останавливается и дальше не идет. Я посетил все школы, все гимназии, присутствовал на всех экзаменах, которые сдавали как молодые люди, так и девицы, и не встретил то, что называют талантом.

Будучи столь посредственным, русский необычайно горделив, обладает большой сноровкой разгадывать человека и еще больше способен погубить его, если решил это сделать. Самое большое преступление в его глазах — это желание быть более утонченным, чем он, и об этом иностранцу никогда не следует забывать. Для того чтобы добиться всего возможного в этой стране, надо быть добрым малым или казаться таковым. Если вы решили обходиться с ним более тонко, он приходит в негодование, считая, что вы посягаете на него, и не преминет обесславить вас или как-нибудь навредить. В чужих краях вы можете посмеяться над ним, но в его стране лучше оставить его в покое и не слишком обнаруживать перед ним свой ум (20 июля/1 апреля 1809 г.).

LII

Однажды в одном очень хорошем доме я услышал такую фразу: «Он три раза чуть не проиграл тяжбу, хотя заплатил двенадцать тысяч рублей, чтобы выиграть ее».

Благодаря этой примечательной фразе мы в узком семейном кругу приступили к долгому обсуждению упомянутой тяжбы. Предмет судебного разбирательства стоил около сорока тысяч рублей. Три раза судьи были готовы принять определенное решение, но потом появилось письмо министра внутренних дел, поддерживающее одну даму, и процесс остановился. Наконец, неоспоримое право возобладало (по крайне мере, так говорят).

— Но эти деньги, конечно же, были даны только секретарям? — спросил я.

— Да, секретарям, — ответили мне, — но один из них без обиняков сказал, что получает шесть тысяч рублей, одна тысяча причитается ему, а об остальных пяти он должен отчитаться.

Куда пошли эти деньги? Я ничего об этом не знаю (24 июля/5 августа 1809 г.).

Это происшествие напомнило мне о том, как три или четыре года назад прусский посланник представлял интересы одного пруссака, получившего наследство в шестьдесят тысяч рублей. Это были вполне прозрачные, чистые от долгов деньги, полностью представленные суду и не имевшие никакого обременения и никакого другого претендента, однако заседавшие в суде люди ясно дали понять, что снять арест с этих денег можно будет только после того, как им будет отчислено семь тысяч, что и пришлось сделать.

Я услышал эту историю от этого министра-посланника, с которым был тесно связан.

LIII

Российская академия недавно выпустила в свет французско-русский словарь. В статье Ротревыражение ротре foulante [30] было переведено как вызывающая роскошь.

(Апрель 1810 г.)

LIV

В настоящее время кредитных билетов имеется на сумму в восемьсот миллионов. К моменту кончины графа Васильева [31] , последнего министра финансов, который умер два с половиной года назад, их имелось лишь на сумму в четыреста пятьдесят миллионов.

(Из превосходного источника, 16/28 марта 1810 г.)

30

Слово pompeозначает «роскошь», «пышность», а его синоним означает «насос». Выражение pompe foulanteозначает «нагнетательный насос» (Прим. пер.).

31

Граф Алексей Васильев умер 15/27 августа 1807 г. Граф Гурьев был назначен министром финансов в 1809 г.

LV

В свое время, когда кого-либо приговаривали к сечению кнутом, губернатор отдавал этого человека в руки палача, и тот без какого-либо сопровождения вел его к месту казни. Дойдя до этого места, палач хватал за шиворот первого попавшегося из крестьян, собравшихся поглазеть на происходящее, и заставлял его держать приговоренного за плечи, а сам приступал к исполнению наказания. Сегодня к месту экзекуции приговоренного сопровождает полиция, и она же приводит в исполнение приговор. Вокруг виновного нет военных, при наказании не присутствует нотариус. Меня даже уверяют, что если толпа начинает напирать, полиция отгоняет ее, впрочем, уверяли и в обратном, так что здесь ничего нельзя сказать наверняка (2/14 марта 1811 г.).