Реликт (том 2)
Шрифт:
Ставр с ужасом, затаив дыхание, ждал ответа Габриэля, как и Диего Вирт, но ответил не Грехов, а Ян Тот:
— Это возможно.
Иерарх Пути с тем же задумчивым выражением лица взвесил Яна, кивнул:
— Похоже, вы знаете, о чем говорите. В какой степени вам доступен футур-анализ?
— До предела насыщения с удвоением кванта на каждые десять квантов времени.
— В таком случае вы должны знать, чем закончится Игра в вашем домене.
— Конечно, мы знаем, — сказал Ян Тот с беглой улыбкой. — Я знаю даже то, что вы согласитесь помочь.
Иерарх Пути изобразил ответную улыбку.
— Видящие суть вещей даже среди файверов встречаются
— Не совсем, — качнул головой Ян Тот. — То есть в принципе — да, процесс почти необратим, но шанс есть. И шанс этот — вы правильно сказали только что — Игра. Мы не просим у вас оружия или материальной помощи для борьбы с ФАГом, нам нужен Метод, Принцип, Закон, с помощью которого можно на некоторое время стабилизировать игровую ситуацию в нашей метавселенной, очистить ее от «шлаков» и «примесей», привнесенных извне локальными изменениями законов. Дальше мы пойдем сами.
Ян Тот подмигнул Ставру, не сводящему с него глаз, залпом выпил бокал тоника.
— Понимаете, с точки зрения человека любая игра — процесс столь же увлекательный, как познание и созидание. Для вас значимой целью может быть познание, для нас — игра, пусть и на низком уровне, уровне домена. Однако не посвятил ли себя этой же цели и Универсум?
Иерарх Пути откинулся в кресле, оценивающе глядя на Тота Мудрого, повернул голову к Грехову.
— Вы правы, созидание и познание — действительно процессы увлекательные и бесконечные, но этот молодой человек тоже прав: Игра, может быть, еще более увлекательное дело, если ею очарован даже Универсум. Хотя тезис этот спорен и неочевиден, тем более что есть мнение — Универсум болен…
— Температурит, — вставил Диего.
— У вас все? — спросил бывший «серый призрак».
— Маленькая добавка, — хладнокровно сказал Грехов. — Наш общий друг Сеятель ушел с Конструктором не для того, чтобы любоваться красотами метавселенных, «клеток» Универсума, а в поисках вашей настоящей родины. Ведь ни наш домен, ни этот, где вы остановились, не являются домом, где жили ваши предки. Не так ли?
Иерарх Пути встал, поклонился.
— Вы нас убедили. Через некоторое время мы отправимся на поиски нашего соотечественника и вашего друга. О трудностях похода распространяться не буду, вы должны были их предусмотреть. — И хозяин заставы исчез.
— Что он хотел сказать? — проворчал Диего Вирт, наливая себе полный бокал шампанского.
— Что мы можем не вернуться, — сказал Ян Тот.
И все одновременно посмотрели на молчавшего Грехова. Лицо Габриэля было неподвижно, однако всем вдруг стало неуютно.
— Я очень надеюсь, — тихо проговорил экзоморф, — что мы вернемся… Что мы вернемся в то же время и в ту же Вселенную…
Возвращение
Это была последняя остановка перед решающим броском в Неизвестность.
Они гнались за ушедшим Конструктором уже много дней или даже месяцев — по внутреннему отсчету времени, прошли сотни доменов-метавселенных, где останавливался Конструктор, ужасались и восхищались невиданным устройством местных космосов, много раз теряли сознание от перегрузок — не гравитационных, силовых, а психоинформационных, но шли и шли вперед, понимая, что шансов у них не будет, если Иерарх Пути по какой-либо причине откажется следовать дальше. Тем более не хотелось давать ему повод жалобами на ухудшение физического состояния или вообще на невозможность жить в предлагаемых условиях похода. Даже Ставр, «откорректированный» Д-прививкой и способный длительное время обходиться без воды, пищи и воздуха, готов был сдаться, отступить или хотя бы сделать передышку, но терпел, потому что терпели все, в том числе и не слишком с виду готовый к нагрузкам Ян Тот.
Конечно, шли они не своим ходом, а как бы составляли экипаж спейсера, коим стал Иерарх Пути, принявший форму, да и суть «серого призрака». Иерарх не баловал их комфортом, предоставив лишь самое необходимое: защиту, совершенную видеосистему, адаптирующую изображение попадавшихся объектов для восприятия человеческим зрением, минимум удобств для отправления физиологических потребностей. Питались члены экипажа из НЗ своего продуктового автомата и пили свою воду, умывались лишь раз в сутки, не помышляя о душах, саунах и речных просторах.
Лучше всех переносил тяготы путешествия чужанин. Иерарху Пути он приходился кем-то вроде прадеда или, вернее, целого «прайда дедов», но главное, что он был защищен от любых перегрузок слоем своего пространства; принявшего форму каменной глыбы под воздействием сил тяготения и законов физики чужого для него мира.
Чем руководствовался «серый призрак» в выборе траектории полета, не знал никто из его пассажиров. Однако расчет его или «нюх» был безошибочен, ни разу еще он не промахнулся, попадая именно в те метавселенные, где побывал Конструктор, а вместе с ним и Сеятель. Что искал сам Конструктор, оставалось загадкой, очевидно, и для Иерарха Пути, как нельзя точно соответствующего своему имени. Ставр даже подозревал, что Иерарх взял себе его в предчувствии похода, приняв решение отправиться на поиски своего товарища задолго до появления команды землян и уж явно до того, как он заставил их «убеждать» себя в целесообразности этого шага.
Во время полета Иерарх практически не беседовал с людьми, ограничиваясь редкими репликами или коротко отвечая на вопросы членов команды. Остановившись на этот раз и показав панораму местного космоса («звезды» здесь напоминали перья и вихри огня, «планеты» — потоки и тоже вихри текучей субстанции, и вообще этот «космос» кипел, крутился, стрелял смерчами, взрывался и горел), он вдруг произнес странное двустишие:
Вечность, безмятежна и светла, на распутье звездном замерла. [109]109
Борхес Хорхе Луис — «Дворик».