Реликт (том 2)

Головачев Василий Васильевич

— Кого именно? — заинтересовался Ян Тот.

— Меня, — ответил Грехов.

— И меня. — Раздвинув людей, вперед вышел еще один незнакомый молодой человек, чем-то похожий на Конструктора.

Без особых усилий Ставр понял, что это Сеятель.

— Почему Универсуму более важным оказалась судьба Тартара?

— Потому

что Тартар — сверхген другого Игрока! — оглянулся на Тота Мудрого Сеятель. — По каким-то причинам Архитекторы не позволили ему развернуть свою генетическую программу, и Тартар остался «соринкой» в глазу великана — Универсума, хотя и пытался проявить себя. Эти попытки вы знаете: цивилизация чужан, потом орилоунов, затем, наконец, появились мы, «серые призраки». Мы ушли отсюда, из вашего домена, лишь по той простой причине, что поняли — реализовать себя в полной мере не сможем.

— Почему?

— Это было бы равносильно тому, что делает сейчас ФАГ, хотя, может быть, все происходило бы гораздо медленней и казалось бы естественным процессом. Но если бы Тартар в те времена начал выход в домен из-под свернутых измерений, не поздоровилось бы и всему Универсуму. Естественно, он не мог этого допустить. Да и я приложил немало усилий, хотя целью моего вмешательства было сохранить мир Тартара и Чужой для реализации в Большой Вселенной. Скоро мы уйдем отсюда, из «клетки» Универсума. Надеюсь, вы нам не откажете в помощи? — Сеятель посмотрел на жующего травинку Конструктора. — Впрочем, мы справимся сами. Но я хотел бы, чтобы вы представились моим друзьям. В большинстве своем они не знают, кто вы, принимая за другого.

Парень со шрамом кивнул, грустно улыбнулся в ответ на сверкнувший взгляд Грехова, снова слегка развел руками.

— Я — это я, Конструктор. И я же — Игрок! Не в оправдание, а для объяснения могу добавить, что я не предполагал, что моя Игра с Универсумом, клеткой плоти

которого является ваша метавселенная-домен, отразится на судьбах вашей Вселенной, на судьбах существ, давших мне жизнь.

Долго-долго толпа немо взирала на смущенно-печальное лицо Конструктора, озаряемое изнутри всполохами неведомых эмоций. Потом Ставр сошел с валуна, вышел вперед, обернулся к остальным (все это время, конечно, схватка с эмиссаром продолжалась на других горизонтах метасознания):

— Я, Ставр Панкратов, ратный мастер и файвер, готов к формированию над-Закона, способного остановить ФАГа (Ставр спиной ощутил тяжелый высверк взгляда Конструктора, но не обернулся) в пределах Солнечной системы. Готовы ли вы помочь мне?

— Это может стоить тебе жизни, — очень тихо сказал Грехов.

— За ценой мы не постоим, — так же тихо ответил Баркович, становясь рядом с Панкратовым.

Потом к ним после недолгих колебаний присоединился Ян Тот, придвинулись ближе будда Нагарджуна и князь Орест, но их остановил Варфоломей Иван I:

— Не надо делать красивые жесты, друзья, мы все плывем в одной лодке. Что надо делать, сынок?

Панкратов повернулся к стоящим вместе Сеятелю и Конструктору, вдруг почувствовав, как эмиссар — там, в реальности боя — испуганно посмотрел на своего задумавшегося повелителя.

— Пожалуй, я все-таки предпочту сделать красивый жест, — с улыбкой сказал Сеятель, шагнув к остальным, повернулся к Конструктору, разглядывающему людей. — В принципе мы в вашей власти, Игрок. Да, мир изменится в любом случае, таков закон власти, Закон Перемен. Но… пусть он изменяется в соответствии с волей тех, кто его населяет. Вам доступна логика этого уровня? Делайте свой очередной ход.

И Конструктор…