Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
– Не испугаются. Ты освети… Ага! И то, рожей твоей я уже пуган. Помнишь встречу на берегу Суруты?
– Точно. Но тогда всё было ясно и так… Это из-за вас в посёлке переполох? Я сюда едва успел улизнуть.
– Возможно, – уклонился от прямого ответа Свим, – А ты что здесь поделываешь? В Сохе?
Ольдим приблизился на расстояние вытянутой руки, поздоровался со Свимом.
– Домой хочу попасть, – ответил на вопрос Ольдим. – Давно в нём не был. Да и связник мой обещал прийти. Надо будет поговорить, что теперь нам делать после того, что с нами случилось.
– Твоего связника
– Да, его зовут именно так. Откуда ты его знаешь?
– Мой связник, – поспешил представить Тринера Свим.
– Мабент убит. Неделю назад. Его тескомовцы взяли на дороге из Примето сюда… Меня уже здесь.
– Тоже убили?.. Тебя? – насмешка Ольдима совершенно была некстати.
У Свима передернуло от его реплики. Он представил, каким сейчас может выглядеть изуродованное огнём лицо Ольдима.
– Меня не убили, – с обидой отозвался Тринер. – Вижу, тебе связник – не человек…
– Напротив… Мне жаль его, – проговорил Ольдим и жёстко добавил: – А ты почему жив?
– Вот уж… – ошеломленно пробормотал Тринер.
– Напрасно ты так, – заступился за своего связника Свим, – Ему досталось немало. Его три дня привязанным к столу держали. Распяли на четыре угла.
– Тескомовцы?
– Они, но не только. Наш тут объявился. Присмет, Третий Командор.
Не видимый в темноте Ольдим присвистнул.
– Всплыл, паршивец, всё-таки. До меня давно доходили слухи о его предательстве в пользу Тескома. Я ему однажды в лицо о них высказал, но даже тогда не думал о его крайней подлости. Он что, решил нам мстить?
– Всё может быть, – не стал распространяться Свим.
– Ладно. А вы куда же? За ограду?
– Да. Кстати, ты когда пробирался сюда своим подкопом, не заметил чего-нибудь в нём необычного? Паутинки или ниточки какие-то?
– Не знаю, насколько это необычно, однако паутиной затянуло знатно. Зимой-то.
– Значит, Примет и о твоём появлении здесь знает. Паутина не просто паутина, а ловушка. Прошёл, порвал, дал знать. Вот они всё и знают. Так и я попался. Потому не слишком надейся, что бегают только за мной. Ты у них, думаю, тоже на примете.
Словно подтверждая его слова, мимо рысцой пробежали тескомовцы численностью не менее пяти бойцов. Их сапоги протопали не дальше двух берметов от притаившихся людей и хопса.
– Вот оно что. Тогда…
– Надо тогда, отсюда выбираться, – не дал поразмышлять Свим недавнему собрату по Фундаментальной Арене. – Если ты с нами, Ольдим, то пристраивайся замыкающим. Всем идти за мной как можно тише и не бежать. У ворот, не доходя его, есть нужник для стражи. Подкоп за ним. Как только подойдём, первым в него войдет К"ньюша, затем малыш, далее Тринер. Ты, Ольдим, пойдёшь передо мной.
– Ну, ты…
– Всё! Не хочешь, оставайся здесь.
Ольдим был Координатором ещё тогда, когда Свим только начинал свою деятельность в Фундаментальной Арене. Но сейчас Свим считал себя вправе самостоятельно принимать решение, в том числе и за Ольдима, нравится тому это или нет.
Он отвечал не только за себя, а за команду, Ольдим же оказался с ними случайно, так пусть либо подчиняется ему, как руководителю, либо пусть торчит здесь, если ему это нравится больше.
Ольдим
Глава 12
До подкопа, по расчету Свима, оставалось пройти не более трёх десятков берметов, и он уже считал дело сделанным. Тескомовцы, ушедшие вперёд, не возвращались. У небольшого привратного строения – помещения для стражи – можно было различить несколько фигур, неторопливо передвигающиеся с места на место. Спокойное поведение стражников придало ещё большей уверенности Свиму в успехе – незаметно и бесшумно покинуть Сох.
Так бы оно всё, возможно, и произошло, не задержись они вначале из-за встречи с Ольдимом, а после – патруля тескомовцев. Требовалось всего два-три минта, но тут внезапно вспыхнул яркий свет, осветивший ограду и прилегающую к ней территорию по всему периметру посёлка – невиданный случай в жизни Соха.
– Вот этого нам ещё не хватало! – воскликнул в отчаянии Свим и выругался, помянув Край. – Тринер, прибавь! Осталось всего ничего.
Вся группа попала в полосу освещения. С одной стороны, свет дал больше свободы, стало проще ориентироваться и наметить прямой путь к подкопу. Но с другой, – от ворот их уже заметила стража, так как беглецы прекрасно просматривались на пустыре.
Тень от нужника раздвоилась, камуфлируя его и создавая светотень, в которой можно потеряться. Но как потеряешься, если стража уже кричала:
– Остановитесь! Во имя закона и порядка!
Свим нёсся к подкопу.
– За мной! Не останавливаться! – понукал он бегущих за ним. – К”ньюша, пошёл! Сюда…
От ворот набегала стража. В неровно падающем свете трудно было сразу определить, сколько стражников кинулось им наперерез. Однако их численность не волновала Свима.
Горожане, а несли охрану ворот и ограды обычные горожане, во всём были не ровней тескомовцам, воинам по призванию. Стражники не носили меленраев, а их боевая подготовка могла угрожать разве что зарвавшемуся бездельнику или незадачливому выродку. Стража по закону посёлка не охраняла его, а блюла порядок вокруг ворот и вблизи ограды.
Вообще стража городов и посёлков считалась обязательной для поддержания законности в поселении, порядка у входов на территорию и выходов из неё. В некоторых городах стражниками поочерёдно становились все граждане, вне зависимости от нэма, достигшие определённого возраста. А в таких небольших посёлках, каковым являлся Сох, такое положение дел было правилом.
Обычно стражниками становились на полмесяца или на месяц. Стражники пользовались всеобщим почётом и уважением, их слово являлось окончательным для тех, кто волей или неволей нарушал порядок в городе, посёлке или в момент пересечения ворот пришлым или своими же гражданами. Стража подчинялась непосредственно кугуру. Мнения и пожелания других граждан, обществ или каких-либо иных организаций, не прошедших согласования с кугуром, для стражи не существовало. Для стражи даже тескомовцы – вооружённые люди и предназначенные для таких же функций, но внегородских или поселковых стен, были обязаны выполнять все законы поселения, и решение стражников на них распространяется как на обычных людей и других разумных.