Реликтовая популяция. Книга 2
Шрифт:
Однако появление полукрина тескомовцев в Сохе никого не удивило. Теском поддерживал порядок во всей бандеке, и у него могли быть дела в любом месте страны, в том числе и здесь, в посёлке, связанные с их основным занятием. Их дела не касались забот стражи. Раз в кугуруме решили предоставить Тескому поле деятельности, то стража не должна ему мешать, но и помогать, как ни парадоксально, – тоже.
Конечно, когда от тескомовцев поступил сигнал о выродке, замеченном в посёлке ночью, и о возможности попытки этого выродка любым путём уйти через подкоп, то стражники отреагировали так,
О законе Соха, запрещавшем нелюдям оставаться ночью на его территории, сообщалось каждому разумному при пересечении им створа поселковых ворот. Среди входящих находилось много путров. Они шли сюда чаще всего по одной причине – были заняты в течение дня в службах, проводивших работы по поддержанию чистоты и порядка в Сохе. Это им поселковые жители были обязаны отсутствием мусора на улицах, уходом за скверами и лужайками, где люди любили отдыхать, относительным благоустройством подземелий – всему тому, чем люди предпочитали не утруждать себя, давая возможность это делать выродкам за незначительное вознаграждение пищей, одеждой, некоторыми знаниями.
А что оставалось делать путрам?
Когда у них появилось самосознание, и они возвысились до ранга разумных, величие достижений в технике и технологии человечества уже давно кануло в вечность, а то, что ещё могло удовлетворять насущные потребности живущих поколений, действовало лишь в городах и посёлках, но оно находилось в руках людей. Люди не жадничали и всегда делились с разумными всем необходимым для жизни. Однако, не задаром. Так было в Сохе, так было по всей бандеке, так было на всём земном шаре.
Кроме общих служб, горожане использовали приходящих путров для ухода за домом или в качестве обычных слуг.
Необходимость использования труда разумных в посёлке, не относящихся к людям и необычный, как его называли, закон темноты, всегда будоражил воображение посельчан. По поводу его возникновения существовало немало предположений и легенд: от простых до самых экзотических. Но все они на поверку страдали одним недостатком – неправдой. Порой вопрос ставился на всеобщем собрании, и его обсуждали, кугуры обещали разобраться, рассмотреть и что-то решить. Но кугуры сменяли друг друга, годы складывались в многолетия, а противоречие оставалось, получив насмешливое наименование – «недоразумение разумных».
Зная о законе, путры предпочитали не испытывать острые ощущения и старались покидать Сох до закрытия ворот.
Всё-таки жизнь тем и интересна, что в ней случаются недоразумения, так что порой происходило то, о чём гласил и запрещал закон: выродок по какой-то причине – с умыслом или без оного оказывался в черте посёлка ночью. Если дело складывалось для него удачно, и он не попался на глаза людям, то такая ночёвка превращалась в его тайну. Чаще кто-нибудь всё-таки видел замешкавшегося выродка и сообщал поселковой страже:
– У нас выродок!..
Стража приходила в возбуждение.
Одним словом, охота превращались в развлечение.
Результаты её не страдали разнообразием, имея в исходе лишь один вариант – или-или,
Или выродок затаивался где-нибудь в укромном уголке, и найти его не удавалось, хотя и потратили на поиски всю ночь. При таком раскладе событий стража на время становилась объектом насмешек со стороны тех, кто в этом наряде по охране ворот и ограды не участвовал; кугурум отчаянно дискутировал о принятии срочных мер по защите посёлка от посягательств выродков нарушить закон; стражники оправдывались перед родными, друзьями и даже гостями. У них, естественно, находилось несметное число причин, приведших к неудаче. И, как правило, переизбирали начальников стражи – позор и насмешки для последних.
Не обнаружение нарушителя, таким образом, оборачивалось порицанием страже и головной болью кугурума. Хотя ведь всё могло быть, в том числе и ложный сигнал.
Второе «или». Какой был праздник, когда испуганный и загнанный в угол выродок попадался в руки ликующих людей. Жертву, порой, даже бережно несли на руках до самых ворот, где начальник стражи с пристрастием, как мыслилось по закону, а на деле с идиотскими шутками и вопросами, вызывающими у стражников и группы посельчан, примкнувших к ним, безудержный здоровый хохот, выяснял предысторию, приведшую выродка к нарушению святого, овеянного веками, выстраданного в борьбе с имярек и прочая, закона Соха.
Спектакль заканчивался не раньше, чем праузы через две после поимки нарушителя. Затем торжественно открывались ворота, и начальник стражи припечатывал ритуальный пинок к тыльной части тела разумного. Вдогонку ему сыпались пожелания доброй ночи, после чего ворота закрывались – развлечение заканчивалось.
Злые языки утверждали, что некоторые начальники стражи иногда специально устраивали объявление нежелательного ночного посетителя. Возможно, так оно и было, но такие события случались крайне редко.
Можно представить себе ажитацию, случившейся среди стражников после получения сигнала о выродке в поселке.
Для тех, кто решался пересечь периметр ограды, достаточным отпугивающим средством считался свет архаичных фонарей, установленных на невысоких вечных столбах вдоль ограды. Включение освещения зависело только от желания стражников: хотят они этого или нет.
Эта смена стражи в предвкушении охоты – хотела.
Стражники подключили энергию к светильникам и нестройной гурьбой высыпали из сторожевого помещения, чтобы на свободе определиться в стратегии поиска и обнаружения нарушителя закона. И тут же они увидели бегущих вдоль забора людей. Настроенные по-боевому, стражи порядка решительно бросились навстречу бегущим.