Шрифт:
Реликвия
Человек шел издалека и очень устал. Он шагал, приволакивая правую ногу и тяжело опираясь на самодельный костыль, вырезанный им три дня назад из ствола молодого дерева. Лицо его, покрытое пылью и грязью, там и сям в разводах от пота, походило на маску лесного дикаря; в нечесанных волосах и бороде запутались обрывки паутины и еще бог весть какой сор. Грязь, уже засохшая, с остатками болотных водорослей, покрывала и его высокие сапоги; лишь там, где голенища терлись о разлохмаченный край грубой коричневой сутаны, они были относительно чистыми. Сапоги были чинены не раз и нуждались в этом и теперь, особенно правый; но до обители оставалось уже недалеко, и путник решил потерпеть. Зато короткий меч, висевший на левом боку, был в превосходном состоянии,
Не доходя до опоры, странник свернул вправо и вскоре вышел на Старую дорогу. Пройдя по ней около полумили, он миновал вросший в землю автобус. Кожаные сиденья давно сгнили, и крыша провалась, но кто-то из братий в свое время сделал новые сиденья из досок и настелил дощатую крышу, дабы усталый путник мог отдохнуть в тени и покое. Монах, однако, преодолел соблазн и двинулся дальше, не останавливаясь, желая поскорее донести весть о своем открытии до остальных братий. Тем паче, что впереди уже показалась насыпь.
Насыпь вела прямиком в ворота обители, и эту последнюю часть пути странник проделал, практически забыв об усталости и боли в ноге. Лишь иногда он досадливо морщился, когда ему доводилось споткнуться о вылезшую из-под земли трухлявую шпалу или ржавый железный бок рельса. Этим летом были большие дожди, и насыпь во многих местах размыло, так что давно погребенное железо и дерево вновь проступили наружу. В местах менее цивилизованных в таких вот промоинах нередко можно обнаружить и человеческие останки, которые в свое время некому было предать христианскому погребению...
Вот, наконец, и монастырь. Странник позволил себе на несколько секунд остановиться, чтобы любовно окинуть взглядом его бетонную ограду, его длинные серые корпуса (половина из которых, правда, была разрушена, но монахи с упехом помещались в уцелевших двух), его высокие трубы... Наконец-то дома!
Он подошел к воротам и постучал костылем в чугунную створку.
– Кто ищет прибежища в обители святого Михаила?
– донесся изнутри знакомый голос брата Бернарда.
– Брат Валериан вернулся из странствия, - ответил пришедший.
Тяжело лязгнул засов, и ворота со скрипом стали медленно открываться. Брат Валериан помог привратнику, навалившись на створку со своей стороны. Говорят, когда-то, когда братия только обосновались здесь, ворота эти открывались сами чудесным образом, стоило лишь привратнику нажать на маленькую кнопочку. Но, видно, недостаточно усердно молились монахи - чудо вскоре покинуло монастырь, и больше не возвращалось... С тех пор приходилось открывать и закрывать ворота вручную.
– Мир тебе, - поспешно сказал брат Бернард, когда странник вошел внутрь.
– А где же Теодор и Максимилиан?
– Господь призвал их к себе.
Привратник склонил голову и молча перекрестился.
– Но не станем предаваться печали, - продолжил Валериан.
– Звони в колокол и собирай братий, ибо я принес великую радость, -
Брат Бернард, просияв лицом, полез по приставной лестнице на ржавый локомотив, некогда навечно остановившийся под аркой мостового крана. На крюке крана висел колокол - самый настоящий, некогда с великими трудностями и опасностями доставленный монахами из развалин монастыря святой Бригиты. Вот только язык колокола тогда обнаружить не удалось, и его заменял подвешенный на тросе чугунный рельс.
На звуки набата вышел сам отец настоятель. Приветствовав и благословив Валериана, он предложил страннику сперва отдохнуть с дороги.
– С радостью, но прежде мне надлежит исполнить мой долг, - возразил непреклонный монах.
Братия собирались в церкви. Валериан тоже направился туда, заглянув в свою келью лишь для того, чтобы оставить там оружие, сменить сапоги на сандалии и выпить кружку холодной воды. Он спустился по лестнице и, миновав еще различимые на стене буквы "СКЛАД ГОТОВОЙ ПРОДУКЦИИ #2", вступил под церковные своды. Свет в обширное полуподземное помещение проникал лишь через небольшие зарешеченные окошки под потолком, создавая настроение мистическое и возвышенное. Стены расписаны были сценами из Священного Писания - расписаны не слишком искусно, как вынужден был признать Валериан, побывавший в нескольких монастырях довоенной эпохи, но - усердие более важно Господу, чем умение. На стене, вбитое четырьмя мощными гвоздями в искрошившийся бетон, висело большое распятие из чудесного нержавеющего металла люминия. Поперек зала протянулись ряды откидывающихся кресел, ныне занятые монахами; некогда эти кресла, как и кафедру, обнаружили в одном из разрушенных корпусов, подремонтировали и перенесли сюда, в помещение церкви.
Валериан поднялся на кафедру. Все взоры обратились к нему.
– Братия!
– начал он.
– Как ведомо вам, три месяца назад, с благословения настоятеля нашего отца Андроника, брат Теодор, брат Максимилиан и я отправились в странствие с целью отыскать монастырь святого Себастиана, находящийся, по дошедшим до нас смутным сведениям, в одной из Оскверненных Зон. Разумеется, знали мы, что даже и многие годы спустя после Войны в Оскверненных Зонах никто, включая и слуг Божиих, не мог долго оставаться в живых, а потому мало у нас было надежды найти монастырь действующим; однако вело нас чаяние отыскать и вызволить из руин святые реликвии, хранившиеся в сем доме Господнем. Прежде мы не могли этого сделать, ибо уровень Скверны в тех краях оставался высок и губителен для всего живого; но ныне он опустился настолько, чтобы сделать возможным безвредное путешествие. Увы, однако, не одна лишь Скверна угрожает путнику вне стен обители; брат Максимилиан пал в бою с мутантами, а брат Теодор потревожил гнездо ядовитых муравьев... Помолимся об их душах, братия.
После краткой молитвы Валериан продолжил:
– Немало иных напастей встретилось мне в пути, о коих, возможно, поведаю вам позже; но Господь хранил меня, дабы я мог исполнить свою миссию... Мне удалось проникнуть глубоко в Зону и отыскать монастырь святого Себастина; увы, оказалось, что он не только безжизненен, но и полностью разграблен.
– Но кем?
– удивленно воскликнул молодой послушник, сидевший с краю в четвертом ряду.
– Если прежде Скверна убивала всякого...
Многие монахи неодобрительно посмотрели в его сторону - не годилось перебивать выступающего с церковной кафедры. Но брат Валериан ценил тягу к знанию превыше соблюдения формальностей и не обиделся.
– Скверна убивает не сразу; могут пройти дни, недели и даже месяцы, прежде чем человек заболеет и умрет в муках, а до того присутствие Скверны неощутимо, - пояснил он, обращаясь к юноше.
– Простецы не способны узнать ее уровень; они верят лжепропрочествам, что Зоны-де очистятся через пятьдесят или через сто лет после Войны. Но мы-то знаем, что одни Зоны очищаются быстрее, другие медленнее, и лишь амулет блаженного Гейгера позволяет судить, когда та или иная Зона становится безопасной. Так что нет сомнений, что святотатцы, проникшие в Зону раньше времени, уже понесли свое наказание или понесут его в скором будущем; но нам от этого не легче...