Ремесло древней Руси

Рыбаков Борис Александрович

Если правомерно привлечение данных начала XVII в. для выяснения более ранних вопросов, то наряду с купеческой сотней XIV–XVI вв. мы получаем сведения и о ремесленной среде, представляющей, как и улица, территориальное объединение ремесленников одной специальности, обладавшее особой юрисдикцией.

Мы рассмотрели расселение ремесленников в городе и связь их с рынком, установив попутно существование нескольких организационных форм, зависевших или от места поселения, или от торга. Ряд, улица и сотня не исчерпывают еще всех форм ремесленных объединений; всю совокупность сведений об организациях ремесленников в русском средневековом городе мы рассмотрим ниже в связи с проблемой цехового строя. Прежде чем перейти к этому сложному и трудно разрешимому (за скудостью материалов) вопросу необходимо ознакомиться с положением ремесленников внутри города, с классовой борьбой и вообще с той исторической обстановкой, в которой развивалось русское ремесло XIII–XV вв.

Собирательным названием для ремесленного населения

города было «черные люди». Так, например, при описании восстания в Смоленске в 1440 г. летописец под словами «черные люди» объединяет ремесленников: «…здумали смолняне черные люди: кузнецы, кожомяки, шевники, мясники, котельники…» [1561]

«Черные люди» обычно противопоставляются боярам, купцам, житьим людям, княжеским слугам.

Свободное посадское население города было отягощено различными повинностями и поборами. Уже в самом начале изучаемого периода боярство пыталось переложить всю тяжесть татарского ига на городские низы: когда в 1259 г. в Новгороде появились татарские баскаки, «творяху бо бояре соб? легко, а меншимъ зло; и почаша ?здити оканьнiи по улицамъ, пишюче домы христьяньскыя» (курсив наш. — Б.Р.) [1562] .

1561

Летопись великих князей литовских. — «Ученые записки» Втор. отд. Акад. Наук, кн. 1, СПб., 1854, стр. 54.

1562

Новгородская I летопись 1259 г.

«Черный бор» и в XV в. продолжает лежать всей тяжестью на крестьянах и ремесленниках [1563] .

Между горожанами была разверстана мостовая повинность, упорядоченная около 1230 г. Ярославом Всеволодичем. Нормы «Устава о мостех», по всей вероятности, продолжали существовать и сто лет спустя, так как в 1338 г., когда нужно было строить мост вновь и средства на постройку дал архиепископ Василий Калика, то летописец особо отметил, что «владыка много добра сотвори христианом».

1563

ААЭ, т. I, № 32, стр. 24. — Кожевническая мастерская, кузница, солеварня были приравнены к сохе: «а въ соху два коня, да третьее припряжь». Черного бора платилась гривна с сохи.

Иногда средства на постройку собирались с определенной группы «черных людей»: «Псковичи, поставиши новый мостъ черезо Пскову, а даша мастеромъ 60 рублей; а платиша то серебро мясники» [1564] .

Горожане обязаны были принимать участие в постройке городских укреплений. «Суседям» выделялось определенное прясло стены, которое они должны были построить [1565] .

По-прежнему, как и в домонгольский период, на горожанах лежала военная повинность, и ремесленники участвовали в походах и битвах.

1564

Псковская II летопись 1485 г.

1565

Ibid.

В 1262 г. во время штурма Юрьева немцы «Петра Мясниковичя убиша, и Якова храбраго гвоздочника убиша, и Илью Дехтярева убиша, и Измаила кузнеца убиша, з?ло храбрыхъ и велми удалыхъ мужей» [1566] .

Под Раковором в 1268 г. убили «много добрыхъ бояръ, а иныхъ черныхъ людiи, безъ числа» [1567] .

В 1471 г. во время борьбы новгородского боярства с Москвой было мобилизовано все население Новгорода: «Новгородскiе посадници, тысячскiе, купцы и житiи люди и мастери всякiе, спроста рещи плотници и гончары, и прочiи, которой родився на лошади не бывалъ, и на мысли которымъ того не бывало, что руки подняти противу великого князя, вс?хъ т?хъ изм?нници они силою выгнаша; а которымъ бы не хот?ти поити к бою тому, и они сами т?хъ разграбляху и избиваху, а иныхъ въ р?ку Влъхов вметаху» (курсив наш. — Б.Р.) [1568] .

1566

Никоновская летопись 1262 г.

1567

Новгородская I летопись 1268 г.

1568

Воскресенская летопись 1471 г.

В

результате таких принудительных действий удалось собрать войско в 40 000 воинов. Крутые меры приходилось применять ввиду того, что «черные люди» Новгорода стояли за союз с Москвой и были против войны. Неоднократно новгородские «черные люди» являлись на вече в доспехе и даже со стягом (см. ниже), что свидетельствует об их участии в городском ополчении. О привлечении московских граждан к воинскому делу см. поход под Казань 1469 г., во время которого были мобилизованы суконники, сурожане, купцы и прочие москвичи.

Неизбежными спутниками средневекового ремесла и на Западе, и у нас было обнищание части ремесленников и крайняя запутанность их долговых отношений. Выше мы уже касались восстания 1209 г., связанного с долговыми обязательствами городских посадских людей. В XIV–XV вв. задолженность ремесленников едва ли уменьшилась; повесть о посаднике Щиле красноречиво говорит о ростовщической деятельности новгородского боярства.

Псковская Судная Грамота дает нам очень развитую систему залогового права и займа. Ряд статей Судной Грамоты содержит постановление о процентах по займу.

Имущественное расслоение самих ремесленников приводило к тому, что к концу XV в. одна часть их являлась кредиторами великокняжеского семейства, а другая — попадала в долговую зависимость от купечества и боярства [1569] .

Задолженности ремесленников способствовали и система откупа татарской дани [1570] , и частые пожары, «великие и лютые», во время которых «яко мн?ти уже кончина» [1571] , и грозные неотвратимые разливы таких рек, как Волхов, во время которых почти весь город оказывался под водой [1572] , и частые неурожаи, поднимавшие цены на продукты питания.

1569

См., напр., духовную грамоту конца XV в. Ивана Перепечи Посульщикова: «Взяти ми на Дороне на Киверник?, да на его жен? на Улит?, да на его сыне на Ивашк? дватцать алтынъ по кабал?… взяти ми на Панке на токар?, да на Егуп? на Омельине сыне десят алтын» (курсив наш. — Б.Р.) (Н.П. Лихачев. Сборник актов, СПб., 1895, стр. 3–4).

1570

«Откупаху бо богатыя у татаръ дани и корыстоваахуся сами, и мнози люди убозiи въ рост?х работаху». (Никоновская летопись 1262 г.).

1571

«…по вод? огнь горя хождаше и много людiи истопе на Волхов? и перевръжеся огнь чрезъ Волхово на ону сторону, и тамо въскор? до вечерни погор? вся сторона» сгорели каменные и деревянные здания всех пяти концов города. Не успевали выносить имущество «а кто что вынеслъ, или на поле… или въ лодьи или въ учаны, — то все поломянемъ взялося». — Новгородская I летопись 1340 г. — ПСРЛ, т. 3, СПб., 1841, стр. 79–80.

1572

«…бысть вода велика въ Волхов?, и спесе: великий мост, и Нередичьской, и Жилотужской; а съ Коломець и церковь снесе святую Троицю, а в Щилов?, и на Соколниц?, и в Радоковщахъ, и Въскресенiи въ Людин? конц?, — въ т?хъ церквахъ только на полат?х, п?ли. А по концамъ хоромы и съ животы снесе, а толь силна разлiася в городняа ворота, до Рыбников» (Новгородская I летопись 1340 г.).

Богатству князей, боярства и монастырей с каждым десятилетием все резче и резче противопоставлялась бедность черных ремесленных людей, имевших право с горькой иронией говорить о себе: «Богъ дай сдоровие къ сему богатствию: что кунъ то все въ калит?, что пърт — то все на соб?; удавися убожие смотря на мене!» [1573]

Социальные условия русского средневекового города заставляли «черных людей» упорно отстаивать свои права и бороться против «богатых и брюхатых сребролюбцев».

1573

См. выше приписку в Шестодневе 1374 г.

Хорошо известна нам история только двух городов, Новгорода и Пскова, но и на этих примерах мы видим постоянное кипение городских народных масс и напряженную классовую борьбу.

Недаром один из позднейших летописцев, вообще не склонный к подчеркиванию противоречий, восклицал: «вси бо сiи единъ родъ и племя Адамово, цари, и князи, и бояре, и велможи, и гости, и купцы, и ремественицы, и работнiи людiе — единъ родъ племя Адамово; и забывшеся, друг на друга враждуютъ и ненавидятъ и грызутъ и кусаютъ…» [1574]

1574

Никоновская летопись 1367 г.