Ремесло сатаны
Шрифт:
— Забугина здесь, в Петербурге… Этот Арканцев допрашивал ее.
— Господи, новый удар!
Елена Матвеевна сказала мужу:
— Я хочу поехать в Крым — успокоить нервы… Мне надоел этот проклятый город…
— А что же, мамуля, поезжай… Там хорошо — кипарисы, море… Отдохнешь, ты заработалась, бедняжка, с этим твоим складом… Поезжай, там отдохнешь, — кипарисы, море, воздух.
Елена Матвеевна стала готовиться в путь-дорогу. Но не пришлось уехать. Слишком скдро надвинулись события. Скорее, чем она ожидала…
18.
Юнгшиллер, этот король портных, он же «рыцарь круглой башни», с каждым днем убеждался, что нет выхода ему. Единственное спасение — для этого нужно очертя голову действовать, — похищение убийственных документов, хранящихся у полковника Тамбовцева.
Самого Юнгшиллера еще не трогали, но мало-помалу смыкалось вокруг него зловещее кольцо. Дегеррарди, схваченный у арканцевского письменного стола, сидит в тюрьме. Вслед за ним арестован Шацкий. Правда, не за политику, за самый обыкновенный шантаж. Именем сановной «тетушки» своей недавний носитель болгарского мундира вымогал у кого-то какие-то взятки.
Словом, совсем грязная история…
Не за политику, но от этого ни тепла, ни радости. Все же Шацкий был одним из ближайших агентов Юнгшиллера.
Одна беда не приходит.
В провинциальных отделах «Торгового дома Юнгшиллер» в Киеве, Одессе, Екатеринославе, Харькове арестованы были управляющие магазинами. Все за одно и то же — разоблаченный шпионаж в пользу срединных империй.
Кольцо смыкалось все уже и уже. Юнгшиллер чувствовал это; ему было трудно дышать. Полнокровный и тучный, свои обыкновенно такие безмятежные ночи Юнгшиллер проводил в буйных, пугающих кошмарах…
Он уже готовился к бегству. Несколько раз предпринимал длительные морские прогулки на одной из самых быстроходных лодок своих. Он зондировал почву, тренировался, можно ли беспрепятственно проскочить в открытое море, чтоб, когда явится необходимость, достичь неуязвимо берегов Швеции.
Но в открытом море наши миноносцы и канонерки несли зоркую, бдительную службу, и лишь только Юнгшиллер забирался хоть немного дальше разрешенной черты, вместе с внушительным сигналом он получал строгий окрик, и волей-неволей приходилось поворачивать восвояси.
Нет, улизнуть морем «контрабандным путем» ему не удастся. Отчего не попробовать законным образом, попытка не пытка, авось удастся. И он стал хлопотать о заграничном паспорте. Обыкновенно Юнгшиллер получал его скорей скорого, в два-три часа, а теперь хотя и не отказывали ему, не говоря ни да ни нет, на тянули. И эта оттяжка была подозрительна Юнгшиллеру. И это побудило его действовать энергичнее. Он, вызвал Уроша.
— Я навел справки — Тамбовцев уехал, необходимо действовать.
— Вы еще не оставили этой мысли. Все еще желаете запутать и меня в эту опасную авантюру?..
— Ничего нет опасного! А то, что уже есть, перед этим бледнеет всякая новая опасность! Я болван, что слишком залез в эту дурацкую политику.
И Юнгшиллер показал своему сообщнику небольшой плоский американский ключ.
— А все-таки нельзя ли без меня? Вы сами отлично справитесь.
— Господин Урош, вы опять за свое. Всякое терпение может лопнуть. Еще немного попробуйте меня нервировать, и ваша расписка — черным по белому, — погибать, так погибать вместе… Мне тяжелее, я богач, персона грата, у меня тысячи служащих, а вы что такое? Да и для вас это не будет новостью, вы, кажется, сидели уже в австрийской тюрьме.
Вечером на Каменноостровском, у дома, облицованного гранитом, с размаху остановился громадный автомобиль с двумя кидающими ослепительный свет «юпитерами».
— Подождешь, — сказал шоферу Юнгшиллер, входя вместе с Урошем в вестибюль. Швейцар встретил их с низким поклоном, распахнул дверцы лифта. В кабинке с зеркальной стенкой сообщники поднялись на пятый этаж.
На площадке Юнгшиллер дал спутнику своему ключ.
— Откройте, у меня дрожат руки…
Он весь дрожал, полный, обычно румяный, теперь бледный, с трясущимся подбородком.
Урош открыл верь. В передней тихо… На вешалке одинокое офицерское пальто.
— Это ничего, — утешал себя Юнгшиллер, — это ничего… Он уехал; жена с прислугой на даче… Ну, скорее же, скорее в кабинет! Сюда!..
Кабинет полковника Тамбовцева, как и вся квартира, был скромный, небольшой кабинет петербургского труженика. В продолговатой комнате — ничего лишнего. Письменный стол, кресло, диван, какие-то гравюры на стенах.
Юнгщиллер не без колебания заглянул в соседнюю дверь. Столовая. Узенькая, небольшая, подобно кабинету. Квадратный стол, покрытый клеенкой.
— Ключ с вами? Начинайте же, начинайте, копаетесь! — нервничал Юнгшиллер.
Урош вынул из кармана связку самых, «разномастных» ключей.
— С какого ящика начинать?
— Со среднего. Не спрашивайте, делайте!
В глубине квартиры зазвенел телефон. Вздрогнувший Юнгшиллер, закусив губы, с выпученными глазами, прислушался. Телефон подребезжал-подребезжал и умолк.
— Ну, конечно, пусть, никого же нет! — вздохнул с облегчением «рыцарь круглой башни».
— В среднем ящике ничего. Видите, какие-то фотографии, старые серебряные монеты в коробочке.
— Что вы мне перечисляете? Нет, ищите в других! Да скорей же, скорей, черт возьми.
Урош открыл левый ящик. Там лежало несколько больших, пухлых конвертов. И, о счастье! На, первом же, самом верхнем, выведено крупным писарским почерком: «Дело Юнгшиллера».
— Давайте, давайте, его сюда, — жадно схватил король портных заповедный конверт.
Сгоряча он не заметил, как Урош тронул пуговку лежавшего у чернильницы звонка. И лишь сухое дребезжание, где-то замершее, вспугнуло Юнгшиллера.