Рэми и Remmi
Шрифт:
Я аж закашлялась.
– Что?! Какую, когда?..
– Сегодня!
– оборвала бывшая подруга.
– Через час у остановки. Будем интуристов кадрить!
– И трубка обрадовала меня гудками.
Лядь. С этой бешеной станется вломиться ко мне домой и все равно заставить пойти с ней. А мне сейчас совершенно не до этого.
А может... Хм. Почему бы и нет?
– Рэ-эм!
– позвала громко. Пес заинтересованно поднял голову с лежанки.
– Считай, что тебе повезло. У тебя появился шанс реабилитироваться в моих глазах!
Одежду для моего замысла удалось подобрать в
– Ну, вот и все, - удовлетворенно заключила, разглядывая себя в зеркало.
– Рэми, иди-ка сюда, - быстро застегнула на подбежавшем псе ошейник и один из старых, но зато целых, поводков.
– Все, пошли!
И мы пошли.
Мы подошли к остановке как раз в назначенное время, и можно сказать, при полном параде. У Светки, наряженной в донельзя гламурные шмотки (и где только взяла?), и босоножки на заоблачной шпильке, глаза выпучились на три четверти лица. Показатель, однако. Может, я перестаралась?
Ну да, конечно, не каждый день встретишь на улице взрослую кобылу, разодетую в лучших традициях аниме-героинь. Короткая в складочку юбка (понятия не имею, как она называется), белые чулки, высокие боты на шнуровке, почти скромная блузка с подобием корсета сверху. И сумка, типа почтальонки, через плечо. Все яркое, красно-белое, только вот боты немного выбиваются своим коричневым, в рыжину, оттенком, ну да ничего, ирландский сеттер на поводке это скомпенсирует. О, и я забыла упомянуть два задорных хвостика, с ленточками вместо резинок. Ляпота-а.
– Эт-то чего такое?
– подобрав челюсть, прохрипела бывшая подруга.
Я покрутилась на месте, демонстрируя все прелести своего наряда:
– Нравится? В конце концов, не зря же я столько лет комиксы рисовала! Да ты не волнуйся! На выставке наверняка будет кто-то из наших - они оценят!
В конце концов, раз хлеба нет, то пусть будут хотя бы зрелища.
Куда ехать я не представляла, так что гидом была Светка. А я же с улыбкой махала всем окружающим, иногда соглашалась сфотографироваться на память, и уламывала кондукторов впустить Рэма в автобус. Впрочем, двое согласились и так, видимо приняв пса за часть моего костюма, а вот третий заартачился. Пришлось пустить в ход тяжелую артиллерию: сладко улыбнувшись наклониться к уху старичка и томно что-то зашептать. Что именно неважно - бедный, от одного только голоса чуть инфаркт не словил, так что потом ему было уже не до пса.
Как и все бестранспортные, но желающие сойти за крутых, мы со Светкой вышли из автобуса за два квартала до места, и пошли дальше пешком. Мне-то в радость, как и Рэму, а вот Светик, бедняжка, изматерилась, еще бы - на своих ходулях, да по нашему российскому асфальту.
Зато когда мы пришли...
– Лядь, это что?
– остановилась, как вкопанная, я.
– Как что?
– не поняла бывшая подруга.
– Выставка.
– Какая именно?
– запоздало уточнила.
Светка пожала плечами, поправляя завитые, жесткие от лака волосы.
– Да хрен его знает...
Похоже, уточнять надо было
– Света, ты чем думала?
– оглядывая курящий у дверей мужчин, всех как один, одетых в строгие дорогие костюмы. В том числе и тех двух стоящих по обе стороны дверей. Они, конечно, тоже в костюмах, но за инвесторов их уж точно не примешь - габаритами не вышли, да и морды подозрительно кирпичи напоминают.
– А че?
– изумилась подруга, пожирая глазами золотые часы на запястье одного из них. Неплохо ныне охрана живет.
– А ниче!
– передразнила я.
– У тебя, что, приглашения есть?
– Нет, - пожала та плечами.
– А как ты надеялась попасть туда?
– Ну, ты же вроде тоже художник?
Я закатила глаза. Святая простота, блин, она, что думает, что все художники друзья, или как? Да и какой я там художник, так, обзываюсь громко, для солидности. А на деле, ничего кроме комиксов и подобной чуши, мне никто в жизни не доверит.
Но тут из дверей вышел невысокий парень с подозрительно знакомым ирокезом. Тоже заметил меня и споткнулся от неожиданности..
– Рэми?
– спросил недоверчиво.
Пес радостно тявкнул и завертел хвостом. И только после этого вышедший узнал меня.
– Ну вот, - обреченно застонала.
– Реми!
– заорал парень и радостно бросился ко мне на шею. Учитывая разницу в росте, смотрелось это, должно быть, забавно, ему только ноги поджать оставалось.
– Здорово! Какими судьбами?! Давно тебя не видно!
– И тебе привет, Игорек. Да вот, мимо прогуливались...
– А ты чего в таком виде?
– отпустив меня, Игорь заметил, наконец, мою одежду.
Кисло поморщилась:
– Да вот, креатива захотелось...
– А!
– больше объяснять ничего не потребовалось, Игорь, самый младший из уже сложившейся компании художников-постмодернистов, почему-то очень уважающих работы моего дражайшего родителя, ценил полет креативной мысли, как никто другой. Эта бешеная троица парней, всю мою юность терроризировала мое семейство, перенимая у папы его бесценный опыт. Ну, а меня они просто любили и опекали как убогую, не унаследовавшую от папаши его благословенного дара.
– Это кто с тобой?
– Подруга...
– Отли-ичненько!
– потер руки Игорек, даже не удосужившись представиться.
– Хоть что-то интересное в нашем болоте... Идем!
– И схватив меня за руку, на буксире потащил к дверям здания.
Мордовороты смерили меня взглядом, но и заикнуться не посмели, хоть и явно не одобрили собаку. Светка проскользнула следом.
Внутри царил хаос. Ну, то есть это для художников современников присутствующих здесь в изобилии, хаос, ибо большинство из них следовали путем моего папочки, то есть воплощали в жизнь абсолютный бред и считали его верхом искусства. А любые приличные мероприятия были для таких людей хуже удавки на шее - скукота и мрачнота.