Реми
Шрифт:
Меня переполняет счастье, и я тихонько поднимаю взгляд, чтобы увидеть его с закрытыми глазами, но с улыбкой на губах. Я улыбаюсь, потому что знаю, что он проснулся… и так же расслаблен, как и я.
— Мистер Ремингтон Тейт, вчера вы женились, — шепчу я, пробегая пальцами вверх по твердым мышцам его загорелой груди, вверх по плотным сухожилиям его горла, щетине на подбородке, этим красивым
Наблюдая за тем, как он ожидал меня у алтаря вчера, когда я медленно (мучительно медленно) шла к нему под руку с отцом, хотя все, чего я хотела, это бежать; от него у меня перехватило дыхание.
Ремингтон в черном смокинге, его волосы темные и колючие, как всегда, его широкие плечи в пиджаке, прилегающем к его узкой талии и бедрам, а то, как эти танцующие голубые глаза смотрели на меня, когда я приближалась к нему…
Все исчезало, когда я смотрела в его глаза. Для меня ничего не существовало, когда я смотрела в эти глаза. Это не из-за цвета или оттенка, а из-за того, что я в них вижу.
Каждая изумительная сложность, из которых состоит Реми.
— Нашему ребенку скоро исполнится шесть месяцев, а у меня от тебя все еще порхают бабочки, — тихо шепчу я.
Он мужчина. Он может и не знать о бабочках, но я знаю достаточно для нас обоих. И сейчас во мне их целый рой, когда он открывает глаза и смотрит на меня. Теми самыми голубыми глазами, на которые мне хочется смотреть целый день.
Он наклоняет голову ко мне и легонько целует меня в губы, и меня наполняет тепло, когда его грубый изумительный голос проносится сквозь меня:
— Ты моя. Моя одержимость. Моя мечта. Моя надежда. Мое сердце, — шепчет он, поводя руками по моему телу, как он делал всю ночь.
— Скажи мне снова, что я твоя Настоящая, Ремингтон, — умоляю я, проводя пальцами по его подбородку, когда он смотрит на меня.
— Ты моя Настоящая, маленькая петарда. Ты мое все.
Мой желудок напрягается, когда я вспоминаю песню, которую он включал мне. Номер все еще пахнет розами. Я слышала, как ребята подшучивали над ним, советуя ему подарить мне что-то другое, вместо роз, что-то менее старомодное. Его не переубедить. Его не волнует,
Ремингтон делает широкие жесты, даже если это не осознает. Он всегда доказывает столь многими способами, кем он является и что он чувствует. И я кое-что сделала… что, я надеюсь, скажет ему о моих чувствах. Точно так же, как его розы и песни говорят со мной.
Желудок сжимается в предвкушении, я поворачиваюсь к прикроватной тумбочке и достаю одну из своих резинок для волос, которую надеваю на запястье, когда не использую, чтобы завязать волосы в хвост.
— Поможешь мне надеть? — спрашиваю, передавая резинку ему в качестве предлога.
Он садится и поднимает мои волосы, и я люблю то, как он поднимает мои волосы одной рукой, одновременно пытаясь выяснить, как это сделать другой.
Затем движение останавливается и наступает полная тишина.
Я задерживаю дыхание, когда он откладывает мою резинку для волос на кровать, затем он убирает мои волосы на бок, чтобы открыть мой затылок двумя руками. Очень-очень медленно, опьяняя мое тело, мой разум и сердце так, как только ему удается, он проводит по моему затылку своей шероховатой подушечкой пальца.
Изумительное покалывание проносится сквозь мое тело, когда он наклоняет свою темную голову к моей шеи, в его голосе безошибочно слышно глубокое мужское удовольствие.
— Что это, — бормочет он, нежно облизывая это.
Я чувствую его язык на своей коже и мое сердце трепещет от него.
— Это твоя метка, означающее, что все, где она есть, принадлежит тебе, — выдыхаю я. Он прижимается головой сбоку к моей шеи и вдыхает запах, бормоча:
— Это верно, — затем он поворачивает меня за подбородок, чтобы добраться к моему рту и поцеловать меня, долго и сильно. Ремингтон Тейт. Моя любовь, мой муж, прекрасный отец моего ребенка, нежно меня целует, когда его пальцы пробегаются по тату на моем затылке, которое состоит из одного единственного слова:
«РЕМИ».