Рена и потерянная принцесса
Шрифт:
— Неправда, что Верн обманул тебя! — вспыхнул Тайрон. — Они с Галфридом открыли перед тобой двери школы волшебства. Это я знаю точно. Но ты отказалась.
— Мальчик, — снисходительно усмехнулась Идрес, — ты не знаешь главного. Об этом ни Верн, ни я никогда никому не рассказывали. Я была совсем молоденькой, глупой девушкой и, опьяненная первой дружбой, считала, что мы навсегда теперь будем вместе. Но его сердце уже было отдано другой. Верн по-прежнему считал меня своим близким другом. А я, наоборот, считала, что Верн вероломно обманул меня, и уже зачислила его в свои враги.
Идрес вдруг резко
— Ты, мальчик, знать не знаешь, что твоя мать королева Нерит вовсе не желала отдавать принцессу Астрен королю Верну, властелину крохотного, захолустного Мелдрита. О, она лелеяла самые честолюбивые планы! Андреус — вот кто привлекал ее. И потому пыталась женить Верна на своей младшей дочери — Ларен…
— Моя сестра Ларен? — пробормотал Коннор. — Но это ужасно!
Идрес рассмеялась.
— Но Верн и тут добился своего. Вот. Теперь вы знаете, почему я укрылась в убежище и не желала даже слышать его имени. Хотя сама не понимаю, зачем я все это рассказываю вам. Наверное, общая опасность сближает. А школа… — Она криво улыбнулась. — Пришлось изучать волшебство самой.
— И все же ты помогла нам, — тихо сказал Тайрон. — Андреус этого не простит.
— Что ж, пусть, — спокойно ответила Идрес. — А я ему не прощу, что он сначала хотел использовать меня в своей гнусной борьбе за власть, а теперь мучает девочку из мести. И хватит разговоров. Мы будем как выжатые тряпки, если немного не поспим. Опасности, которые нас встречали, ничто по сравнению с теми, что ждут впереди.
Глава восемнадцатая
Рена вприпрыжку неслась сквозь заросли высокой сухой травы. Ветер бил в нос, и она радовалась, что животным дано ловить и различать самые тонкие, самые слабые запахи. Рена вдыхала полной грудью близкие ароматы трав и прилетающие издалека запахи зверей, птиц, воды и прибрежных тростников, рыб, плавающих в невидимой для остальных реке. Удивительное это было ощущение! Один раз Рена почуяла опасный запах волков и уж конечно раньше всех обнаруживала приближение патрулей.
— Патруль с севера! — предупреждала она. — Солдаты с юго-востока!
И Коннор быстро переводил ее лай на человеческий язык. А она уже неслась дальше, вытягивая лапы в немыслимо быстром беге.
Забегая далеко вперед, Рена легко отыскивала воду для всех и пишу для себя. За то время, пока путники нагоняли ее, Рена успевала побегать по дну высохшего озера, играя со щенками диких собак, покувыркаться в траве, погоняться за неуловимыми птицами. Так, беспечно носясь туда-сюда, она вдруг учуяла резкий запах злых сторожевых собак. Стараясь держаться с наветренной стороны, Рена неслышно пробиралась между камней и кустов, пока не увидела совсем близко собачью свору. Громадные лохматые псы, которых держали на поводке солдаты, рвались вперед, почти бороздя носами землю.
Рена попятилась, поползла назад, стараясь остаться незамеченной и держась все время по ветру, чтобы собаки ее не учуяли. Она подбежала к Коннору и тихо пролаяла:
— Собаки-ищейки! Идут с юга!
Коннор немедленно
— Что ты делаешь? — поразился тот.
— Отдай Рене свою рубашку! Скорей! — торопил Тайрон, который своей рубашки лишился уже давно.
В первый момент Коннор ничего не понял, растерялся, но потом вдруг сообразил.
— Здорово придумано! — воскликнул он и нагнулся к нетерпеливо вертящейся у их ног Рене. — Ты сумеешь увести их по ложному следу, уважаемая мастерица?
— Скорее! — тявкнула она в ответ.
Коннор скинул тунику, стянул с себя рубашку, потом снова надел тунику на голое тело. Тайрон протянул рубашку Коннора Рене.
— Надеюсь, в ней надолго сохранится человеческий запах? — спросил он.
— Да! — пролаяла Рена, схватила рубашку в зубы и понеслась навстречу патрулю. Добежав до небольшой лощинки, Рена кинула рубашку на землю и поволокла ее за собой. Поначалу она спотыкалась, путалась ногами в рукавах и полах рубашки, потом приспособилась и бежала зигзагами, оставляя позади себя легко различимый для чуткого собачьего носа человеческий запах. Покрутившись среди холмов и мелких овражков и отведя след далеко в сторону, Рена затащила рубашку в колючие кусты и ринулась обратно. Она видела, как ищейки, поймав оставленный ею ложный след, рванулись в сторону, утаскивая за собой солдат.
Сделав большой круг, Рена вернулась к своим спутникам. Запыхавшаяся, вся запыленная, но радостная, она пролаяла:
— Я обогнала их! Все в порядке! А теперь хочу есть. — Она уже собиралась опять понестись вперед в поисках еды, как вдруг уловила настороженный и хмурый взгляд Идрес. Чародейка ничего не сказала, но Рена испугалась.
Она вспомнила весь этот день, проведенный в беспечной беготне, собачьих забавах и зверином выслеживании патрулей. Она даже ни разу не поинтересовалась разговорами людей. Неужто все человеческое постепенно уходит из нее и замещается простыми собачьими радостями?
Она подбежала к Коннору и, заглядывая ему в глаза, заскулила.
— Что с тобой? — заботливо наклонился к ней Коннор.
— Скажи, я уже больше собака, чем девочка?
— Я все еще могу улавливать твои человеческие мысли, — успокоил ее Коннор.
Но глаза у него при этом были мрачными, а между бровями залегла хмурая складка.
— Не поддавайся, Рена, не отдаляйся от людей и не позволяй мелким животным инстинктам гасить в тебе человеческие чувства, — добавила Идрес. — Следуй за нами неотступно.
Солнце утонуло за низкой грядой облаков на западе, и сгущающиеся тени почти скрыли окружающие холмы. Но усталые путники не останавливались и продолжали продвигаться вперед. Идрес время от времени вытаскивала из своей дорожной сумки еду, и они жевали на ходу, ни на секунду не замедляя шага.
Рена, наоборот, умеряла желание понестись вперед, сдерживала себя и бежала у ног Коннора. К тому же, набегавшись за день, она чувствовала дикую усталость и готова была свалиться прямо посреди дороги и уснуть. Ей уже трудно было прислушиваться к разговорам, различать слова. В голове бродил туман.