Ренар Холл
Шрифт:
Несмотря на интерес и любопытство, которые я проявляла к личности своего хозяина прежде, мне отчаянно хотелось убежать. Вынести столь бесцеремонный взгляд, который талой водой просачивался в самые потаенные уголки души, не многим под силу. Я подобной выдержкой не обладала, а потому, чтобы не сказать лишнего, переминалась с ноги на ногу, теребила платье и кидала полный надежды взгляд на дверь.
Увы, тщетно. Верно говорила матушка, что мужчины намеков не понимают…
– Я тебе нравлюсь? – неожиданный вопрос застал врасплох. Растеряв воздух,
– Нет! – вопреки правилам хорошего тона, негодование скрыть не удалось.
– По-твоему я красив? – так же бесстрастно спросил господин Ренар, закинув ногу на ногу и положив руку на спинку диванчика.
Я не могла понять, к чему он клонит, а потому ответила уже с большей учтивостью:
– Нет, господин.
– Вот как?
Ответ удивил хозяина Ренар Холла, явно привыкшего к женскому вниманию. Да что там! Собственный ответ и меня удивил, ведь его высочество невероятно хорош собой. Тем не менее, при красивой внешности я не могла назвать его красивым…
– Красота человека определяется не особенностями анатомического строения, не тем, как он сложен, а душевной организацией.
– Выходит, – каждое слово ударяло, словно молот по наковальне, – я не только непривлекателен, но и скверен душой?
Удивительное умение манипулировать словами!
– Я не это имела в виду! – хотела объясниться, но эрцгерцог перебил:
– Известен ли тебе мой годовой доход?
– Известен, господин, – после небольшой паузы, во время которой пыталась вернуть душевный покой, произнесла я.
– Он делает меня более привлекательным?
– Нет.
– Что ты думаешь по этому поводу, в таком случае? – впервые за все время лед в голосе мужчины дал трещинку интереса.
Я опустила глаза и молчала. Эрцгерцогу лучше не знать, что я думаю по этому поводу, иначе пургой отсюда выгонит. Врать не умею, а правда столь неприглядна, что…
– Я жду.
Властный тон не оставлял выбора.
– Думаю, что вам должно быть стыдно зарабатывать за цикл больше, чем можно потратить за всю жизнь!
Резкие черты лица господина преобразились от едва уловимой усмешки:
– Быть может, тебе и мои траты известны?
– Нет, не известны.
– В таком случае, допустимы ли столь вольные суждения?
Туше. Мало того, что слуга упрекает господина, так еще и без достаточных к тому оснований!
– Теперь стыдно мне. Простите, ваше высочество, – виновато склонила голову и исполнила глубокий реверанс.
Он подарил мне задумчивый взгляд и, скрестил руки на груди:
– Завтракала?
– Не успела.
Господин Ренар не произнес ни слова, но странный слуга, похожий на заколдованного человека, вошел без стука и молча склонил голову, ожидая приказаний хозяина.
– Пусть принесут на завтрак ягоды череты, взбитые сливки и… что-то не так?
Мне сложно было скрыть недоумение. Если эрцгерцог хотя бы раз пробовал ягоды череты, а он не мог не пробовать любимейшее лакомство в дворянских кругах, то знал бы, что
– Но, ваше высочество… Черета не годится для завтрака. Ее свойства таковы, что к обеду вы забудетесь крепким сном, а это неприемлемо для столь занятого господина… Тем более, что у вас будут гости…
– Тогда пусть подадут, что есть. И поживей, – отмахнулся он.
Когда дверь за слугой закрылась, наступила неловкая тишина. Точнее, для меня она была неловкой, эрцгерцог же погрузился в свои думы. И думы эти были тяжелыми, судя по взгляду, направленному на меня. Что происходило в голове этого странного мужчины? Я чувствовала себя музейным экспонатом, который скрупулезно исследуют, чтобы назначить ему цену. В комнате становилось все холодней и, пытаясь хоть как-то согреть обстановку, я рассеянно произнесла:
– Ваш завтрак остынет.
Ведь батюшка наставлял: «Лайнэ, слово – оружие. Прежде, чем сказать, ты должна тщательно обдумать». Почему умные мысли всегда приходят после того, как сказаны глупости? Для мага, предпочитающего холодный мятный чай вряд ли имеет значение теплота блюд…
– Садись.
Осмотревшись, я выбрала стул у противоположной стены, возле книжного шкафа и, расправив подол платья, присела, сложив ладошки одна к другой на коленях. Тишина. Ожидание. Задумчивый взгляд.
– Ваше высочество, принесли завтрак, – слуга вновь вошел без стука, но что-то подсказывало, что это не вольность прислуги, а воля хозяина.
– Ваше высочество, новенькая совершенно обнаглела, она…
Летиция, заметив меня, замерла с открытым ртом, поворачивая голову то к эрцгерцогу, то ко мне.
– Поставь на стол и свободна, – бесстрастно приказал мужчина.
От сквозившего в каждом взгляде, жесте и слове равнодушия, мое сердце обволакивало снежным одеялом. Слой за слоем оно укутывало теплолюбивый орган, заставляя в страданиях сжиматься и обливаться кровью. Мне хотелось вскочить, дать эрцгерцогу хорошую затрещину и привести его в чувство. Хотелось перестать играть и быть собой. Хотелось наполнить солнечной энергией дом и отогреть красивый, но одинокий и неуютный особняк. Что-то здесь было не так. Во всем. Душа кричала, что все происходящее неправильно, и этому крику вторил взгляд ледяных глаз мага. Взгляд, полный боли и уныния…
– Ешь.
Словно собака, которой отдали приказ… Я закусила от обиды губу.
Взгляд выходившей из комнаты Летиции пообещал мне много сюрпризов в ближайшем будущем. Сюрпризов, которые могут оставить раны не только в душе… Подобные обиды оборачиваются страшными последствиями. Я чувствовала исходившие от девушки волны ненависти.
Когда мы с господином Ренаром остались вдвоем, я села за стол, расположила на коленях салфетку и, взяв вилку с ножом, аккуратно отрезала кусочек пышной вафли.