Ренессанс Русского балета
Шрифт:
Об этом свидетельствует Эрнест Ансерме: «Надо сказать, что на все эти попытки он потратил изрядные средства, поскольку некоторые посредники требовали солидного вознаграждения. Все его планы и замыслы на этот американский сезон зависели от возвращения Нижинского, равно как и Карсавиной» [174] . Сергей Григорьев еще более категоричен: «Не будь Дягилева, Нижинский никогда бы не оказался на свободе и не смог уехать в Америку» [175] .
174
Цит. по: Arnold Askell. Diaghileff – His artistic and private life. Р. 261.
175
Там
Флора Реваль, представленная в американской прессе как открытие Леона Бакста
Ансерме отметает подозрения в двуличии директора «Русского балета». «Зачем ему было столько месяцев ломать комедию, к чему вкладывать столько денег? Когда пришлось признать очевидный факт, что ни Нижинский, ни Карсавина не смогут прибыть к дате предполагаемого начала турне, отступать было уже поздно. Слишком много труда и денег было на него потрачено» [176] .
176
Arnold Askell. Diaghileff – His artistic and private life. Р. 262.
Несмотря на, мягко говоря, смешанные чувства, которые Дягилев отныне питает к Нижинскому, он пускает в ход все [177] . Используя свои многочисленные связи – в частности, через маркизу де Рипон и графиню Греффюль, – он добивается содействия со стороны короля Испании, царицы Александры Федоровны и вдовствующей императрицы Марии Федоровны.
Флора Реваль
177
Это подтверждает и Стравинский в «Хронике моей жизни»: «Дягилев уже давно хлопотал об их [Нижинского и его жены] освобождении, и оно было достигнуто после бесчисленных затруднений, которые удалось преодолеть лишь благодаря энергии и исключительному упорству моего покойного друга».
Обмен пленными вот-вот состоится. Однако австрийская сторона выдвигает неприемлемые требования. Цена свободы одного танцовщика – освобождение пятерых офицеров венского Генерального штаба. Судя по всему, вступиться за танцовщика, исповедующего католицизм, соглашается даже Папа Римский [178] .
Хлопочет, в свою очередь, и президент «Метрополитен-оперы» Отто Кан, человек менее известный, но безусловно влиятельный. Турне связано со слишком большим риском, нужно попытаться использовать все возможные преимущества.
178
Ромола Нижинская. Вацлав Нижинский
Но прояснению ситуации отнюдь не способствует судебный иск, поданный Нижинским против Дягилева. Танцовщик требует полмиллиона золотых франков в счет невыплаченной зарплаты. Позже Станислав Трубецкий с недоумением отзовется об этих притязаниях: по его словам, до разрыва с Дягилевым Нижинский жил на его содержании. Дягилев оплачивал его счета из гостиниц и от портного, обеспечивал ему роскошную жизнь. «Кроме того, он переводил значительные суммы на банковский счет артиста» [179] . Так что последний не только не нуждался, но и сколотил себе известное состояние. «Однажды случилось даже, что Дягилев, стесненный в средствах, вынужден был занять семнадцать тысяч франков у Нижинского, чтобы заплатить артистам; я лично возвращал ему эту сумму» [180] .
179
Arnold Haskell. Diaghileff. Р. 240.
180
Там
На роли, которые исполняла Карсавина в «Шехерезаде» и «Клеопатре», Дягилеву нужна танцовщица-мим с величественной внешностью. Выясняется, что Бакст, посетив в сезоне 1914–1915 гг. оперу «Тоска» в женевском Большом театре, приметил молодую красивую певицу Флору Реваль. Ему довелось с ней познакомиться и даже нарисовать ей костюм. На вечере памяти Массне в «Лозанн-Палас» 7 октября 1915 года Флора Реваль одета именно в его костюм. На том же гала-концерте, устроенном в благотворительных целях и в помощь раненым французам, публика рукоплещет также м-ль Дюпре из «Театр де ля Монне» и г-ну Дютиллуа из «Опера-Комик».
Присутствует ли на концерте Дягилев, неизвестно. 5 октября он еще находится в Париже. Однако контакты между ними завязываются в ноябре. Зачем искать балерину на мимическую роль? Разве не играла в Париже роль жены Потифара в «Легенде об Иосифе» певица Мария Кузнецова? Внешность Флоры Реваль, ее удлиненный силуэт идеально ему подходят. Молодая женщина, протеже Бакста – американская пресса, впрочем, представит ее как его «племянницу» – взята в труппу в качестве примы-балерины.
Флора Реваль состоит в труппе женевского Большого театра. Ее отъезд в разгар сезона означает разрыв контракта. Поэтому Дягилев согласен заплатить неустойку, которую может потребовать директор театра Константен Бруни. Любопытно, что ангажемент Флоры Реваль подписан в Париже только 31 декабря 1915 года. На следующий день «Русский балет» уже садится на корабль в Бордо!
Флора Реваль
(1889–1966)
Музыкальная карьера Флоры Эмилии Трейхлер, известной под именем Флора Реваль, начинается по окончании Парижской консерватории по классу пения. С 1914 года она исполняет в женевском Большом театре все ведущие партии для сопрано: Маргариты в «Фаусте», Мюзетты в «Богеме», Флории Тоски, Таис…
Благодаря ангажементу у Дягилева ее карьера приобретает международный характер. По окончании турне она остается в США и спустя несколько месяцев присоединяется ко второй группе «Русского балета», которой руководит Нижинский (октябрь 1916 – февраль 1917 гг.) Она даже снимается в двух фильмах. А главное, надеется продолжить свою карьеру певицы в «Метрополитен». Но судьба распоряжается иначе. Только в Женеве Флора Реваль возвращается к своему изначальному призванию. С 1921 по 1935 гг. она живет в Италии, в Риме и Милане; ей доводится выступать вместе со знаменитым тенором Беньямино Джильи. Она поет также в Египте и в Латинской Америке. После двадцатилетней карьеры она покидает сцену и возвращается в Женеву, где выходит замуж [181] .
181
Ее мужем стал г-н Морис Серф.
Под конец года время, казалось, ускоряет свой бег. Каждому достается вдвойне. Не может быть и речи о том, чтобы «Русский балет», с его многочисленными новичками, разучивающими роли, целым новым спектаклем – «Полуночным солнцем» – и готовящейся новой версией «Садко», отправился в Соединенные Штаты без обкатки. Труппа не выступала на публике с лета 1914 года. Дягилев подумывал о серии из пяти выступлений в Женеве в сентябре 1915 года [182] . Но этот замысел оказался, по-видимому, излишне оптимистичным. В сентябре показывать труппу было нельзя.
182
Письмо Ансерме г-ну Вартману, Лозанна, 7 июня 1915 г. Цит. по: Jacques Burdet. Les d'ebuts d’Ansermet `a Gen`eve // Revue Historique Vaudoise. Lausanne. 1978. Р. 117.
Ему подворачивается возможность перед отъездом «Русского балета» в Нью-Йорк принять участие в большом гала-концерте в парижской Опере. Он соглашается, но предусмотрительно устраивает прогон в женевском Большом театре. Ему как никогда нужно сохранить свою былую репутацию. Многие хотят воспользоваться славой «Русского балета». Дягилеву очень не нравится, что пара никому не ведомых танцовщиков, выступающих 1 декабря 1915 года в «Театр де Лозанн», прикрывается названием его знаменитой антрепризы.