Ренни
Шрифт:
Но я все равно схватила примерно половину содержимого холодильника и бросила их на столешницу. Я наклонилась, пытаясь вытащить гигантскую кастрюлю из шкафа, когда услышала мужской голос из-за спины. — Не очень хороший повар, да? — спросил голос Лаза, заставив меня выпрямиться, держа кастрюлю в руках.
Я поставила ее на плиту. — Почему ты так говоришь?
— Дорогая, ты достала бутылку кленового сиропа вместе с маслом, острым соусом и всё мясо, и фрукты в холодильнике.
Ладно, может быть, я подумала, что, может быть, когда ты делаешь
— Он знает, что я не готовлю, — впустила я его в разговор. — Он просто сверкает своими павлиньими перьями, чтобы выглядеть крутым рядом с вами, ребята.
Лазарус усмехнулся, убирая острый соус, масло и кленовый сироп. — Итак, кастрюля, — сказал он, указывая на нее подбородком. — Ты думала о супе, тушеном мясе или чили?
— Я подумывала о том, чтобы бросить в него все и посмотреть, что произойдет.
— Скорее всего, пожар, — улыбнулся он, отчего рядом с его глазами образовались маленькие вороньи лапки. Они показались мне милыми. — Моя мама, когда мы росли, у нас не было чертовски много денег, даже на еду. Поэтому она обычно готовила то, что она называла Супом из Кухонной Раковины (прим. перев.: суп из остатков всего что есть на кухне, вроде тушеных овощей), когда у нас оставались только маленькие кусочки от кучи продуктов. Она ненавидела тратить что-либо впустую.
— Суп из Кухонной Раковины?
— Да, имея в виду все, кроме кухонной раковины, — ответил он мне, потянувшись за шпинатом, разорвал его руками и бросил в кастрюлю. — Забавно, что бы она ни добавляла, это всегда было хорошо. Даже ты не можешь все испортить, — сказал он с ухмылкой, которая мне очень понравилась.
— Так что я могу сделать? — спросила я, глядя на груду еды.
— Почисти морковь, а затем нарежь ее ломтиками.
— Я справлюсь с этим, — согласилась я, просматривая все ящики, прежде чем, наконец, нашла овощечистку.
Затем мы принялись за работу, время от времени разговаривая.
— Твоя мама не готовила? — спросил он, когда я бросила несколько луковиц, которые нарезала, в кастрюлю.
— Моя мама увлекалась внешностью. Поэтому она заказывала и раскладывала еду по тарелкам, а затем выбрасывала контейнеры с едой навынос и притворялась, что готовит.
— Какого хрена она это делала?
— Потому что она искала любой способ заставить своего мужа полюбить ее, — вставил Ренни, заставив меня подпрыгнуть, дернув головой, чтобы найти его, прислонившегося к дверному проему, выглядящего так, как будто он был там очень долго.
Он был прав, черт бы его побрал.
И это было личное.
— Не волнуйся, Мина, — сказал Лаз, словно почувствовав напряжение между мной и Ренни, — есть и другие пути к сердцу мужчины, кроме как через желудок.
— Лаз, задний бар нужно почистить, — пренебрежительно сказал Ренни.
Лазарус напрягся одновременно со мной. Потому что Лаз выздоравливал. Ренни это знал. И он заставлял его чистить задний бар? Без причины?
— Это
И вот он — холодный, непредсказуемый Ренни.
Я начала забывать о его существовании.
— Нет, не проблема, — сказал Лаз, качая головой, когда подошел к раковине, чтобы вымыть руки. — Просто дай ему закипеть и не прикасайся к нему, — сказал он мне, слегка улыбнувшись. — Все должно пройти нормально.
— Спасибо за помощь, — крикнула я его удаляющейся фигуре, когда Ренни оттолкнулся от дверного проема и вошел. Я немедленно двинулась на него, ткнув пальцем ему в грудь. Мой голос, когда я заговорила, был низким и мертвенно-бледным. — Что, черт возьми, это было? — прошипела я.
— Он делает то, что ему говорят. Я велел ему почистить задний бар.
— Он выздоравливающий алкоголик, ты, осёл!
— А теперь посмотрим, сможет ли он держать себя в руках, когда дело касается этих бутылок, — пожал он плечами.
Я тяжело выдохнула. Гнев не сработает на этой версии Ренни. Я несколько раз видела, как они с Дюком занимались этим, и это ничего не меняло. Лучше подойти к нему спокойно.
— Почему ты сейчас ведешь себя как придурок? — спросила я ровным тоном.
— Я делаю свою работу. Ты тоже должна делать свою работу. Или ты забыла об этом?
— По-моему, я просто стояла здесь и слушала длинную часть предыстории Лаза. Так что нет, я, черт возьми, не забыла делать свою работу. Что это за поведение?
— Никакого поведения. Просто хочу убедиться, что ты отрабатываешь свою зарплату.
Моя кровь кипела. Кипела. Я не часто испытывала гнев, поэтому, когда он проходил через меня, я была плохо подготовлена, чтобы справиться с ним должным образом.
Поэтому я набросилась на него.
— Я не знаю, с кем, черт возьми, ты сейчас разговариваешь, — начала я, приближаясь к нему, довольная, когда он на самом деле отступил на шаг. — Но я не являюсь одним из ваших членов. Я не ниже тебя. У меня есть работа, и я должна ее делать, пока ты хватаешь меня за задницу, оскорбляешь и унижаешь перед здешними мужчинами. Я не собираюсь мириться с тем, что ты превращаешься в чертова придурка в придачу. Следи за своим поведением, когда говоришь со мной.
— Осторожнее, Мина, — предупредил он еще более холодным голосом.
— Осторожнее или… что, Ренни? Ты можешь быть настоящей задницей, когда у тебя такое настроение, но ты не дотронешься до меня. Ну и что? Ты будешь комментировать мое несчастливое детство? О, подожди, ты уже это сделал. У тебя на меня ничего нет. Так что держи свои угрозы при себе, делай свою чертову работу и оставь меня в покое.
— Ты права. У меня на тебя мало что есть. Забавно. Учитывая, что я знаю тебя уже несколько месяцев, пытаюсь узнать тебя получше в течение нескольких месяцев, и ты не даешь мне ни хрена. Ты даже почти не улыбаешься мне. Но пять минут на кухне с каким-то никчемным бойцом, и ты вываливаешь все дерьмо перед ним.