Рэнт: Биография Бастера Кейси
Шрифт:
А потом остается еще горизонт. Три горизонта от задней веранды Кейси, и ты в пустыне. Рэнт называл свои походы за укусами «рыбалкой».
Айрин Кейси (мать Рэнта): Еще муравьиные укусы должны были нас насторожить. Бастер вечно приходил весь в красной сыпи от огненных муравьев. Такая боль, что большинство детей бы ревело. А он терпел ее легко, как потницу.
Боуди Карлайл: Его родные и половины не знали! В школе Рэнт закатывал рукав и считал укусы: огненный муравей, бродячий паук, скорпион... Все его прививки.
Весь девятый класс по
Но я-то знал, что это его прививка от игры в вышибалы.
Для Рэнта боль была первым горизонтом. Яд — вторым. Болезнь — всего лишь таким же рубежом.
Из полевых заметок Грина Тейлора Симмса (Историка): Яд паука «черная вдова» убивает всего около пяти процентов укушенных. Через час после укуса нейротоксин под названием альфа-латротоксин распространяется по лимфатической системе жертвы. Мышцы живота сокращаются и затвердевают, живот становится похожим на стиральную доску. Возможна рвота, обильное потоотделение.
Еще один распространенный симптом — приапизм. Яд «черной вдовы» — природное средство от эректильной дисфункции. Рэнт не рассказал папе с мамой, но в ту Пасху у него впервые была эрекция. В детской психике секс и яд совершенно перемешались.
Эхо Лоуренс (автосалочница): Вот почему Рэнт в змеях души не чаял. Даже в городе без «черной вдовы» или бурого паука-отшельника он бы ничего не стоил в постели. Он называл их укусы «стимулирующей инъекцией».
Повторять дома не советую, но член твердый несколько часов. Встает как по команде. И огромный, что твой рычаг переключения передач. Вколол чуть глюконата кальция, и все в норме.
Шериф Бэкон Карлайл (детский враг Рэнта): Зачем Рэнту Кейси были все эти укусы? Кайф поймать. Яд — это тоже наркотик. Кайф. Я вам как служитель закона говорю: наркоманы — ненормальные люди. Когда вы дослушаете до конца, как Рэнт ловил свой кайф, будете в шоке.
Боуди Карлайл: Меня не спрашивайте. Я так и не понял, в чем тут кайф. Пока другие ребята нюхали керосин или клей для авиамоделей, Рэнт чуть ли не все лето валялся под каким-нибудь кустом полыни. Все бежали от реальности, а Рэнт к ней готовился.
Грязные дыры под сдвинутыми камнями, куда нельзя заглянуть, — вот будущее, которого мы так боялись. Когда Рэнт совал туда руки и не умирал, он переставал бояться. Он закатывал штанину и, сидя на песке, совал голую ногу в нору койота. Медленно, как другие пробуют воду в ванне, не горячо ли. Если понаблюдать за ним, было видно, как Рэнт стискивает руки, упирается в песок, крепко зажмуривается и набирает в рот воздуха.
На дне дыры сидит скунс, енот, койот с выводком или гремучая змея. Сначала мягкая шерсть или гладкая чешуя, теплая или прохладная, а потом — чамк! — укус целого рта зубов. Нога Рэнта вздрагивает. Но он не отдергивает ногу, как другие, кто рвет кожу еще больше,
Только тогда Рэнт вытаскивал ногу из норы. Кожа порвана и изжевана, но чисто вылизана. И с чистой кожи капает — кап-кап-кап! — чистая кровь. Глаза Рэнта — сплошные зрачки. Он снимает второй ботинок с носком, закатывает штанину и сует голую часть собственного тела в темноту, чтобы посмотреть, что будет.
Все лето пальцы Рэнта на руках и на ногах искусаны и сочатся кровью. По укусу, по дозе яда за раз Рэнт готовился к чему-то серьезному. Прививал себя от страха. Любое будущее, самая ужасная работа, женитьба, армия — это наверняка лучше, чем челюсти койота.
Эхо Лоуренс: Вот смотрите. Когда я познакомилась с Рэнтом Кейси, в первый вечер мы сидели в итальянском ресторане, и он спрашивает:
— Тебя никогда не кусали змеи?
Он в пиджаке, и я еще не знаю, какие у него страшные руки. А он дразнится, будто это дефект, говорит:
— Подумать только: столько лет прожить, а на тебя ни разу не брызнул скунс...
Словно моя жизнь — образец осторожности и всяких ограничений.
Рэнт вздыхает и качает головой над своей тарелкой спагетти. Потом косится на меня одним глазом:
— Если ты никогда не болела бешенством, считай, ты никогда не жила.
Нет, ну какая наглость! Иисус из деревни. Только представьте: он даже не умел переключать передачи на рулевой колонке.
Да что там! В тот вечер он впервые увидел равиоли!
Доктор Дэвид Шмидт (миддлтонский врач): Этот маленький негодяй Кейси каждый раз успевал заболеть, но не удосуживался сообщить родным об укусе. Вирус бешенства передается со слюной инфицированного животного. Любой укус, лизание и даже чихание могут быть заразны. Попадая в организм, вирус распространяется по центральной нервной системе и поднимается по позвоночнику в головной мозг, где размножается. Начальная стадия называется «эклипсной», потому что симптомов нет. Больной распространяет заразу, но выглядит и чувствует себя нормально.
Эклипсная фаза длится от нескольких дней до многих лет. И все это время ваша слюна заражает других.
Боуди Карлайл: Рэнт предпочитал «пикам» свою рыбалку. Он говорил: «Может, моя жизнь пустая и скучная, но по крайней мере она моя, а не ширпотребная, секонд-хендовская, с чужого плеча».
Шот Даньян (автосалочник): Подставляться под укус гремучей змеи — это, скажу я вам, примитив.
Доктор Дэвид Шмидт: Самое возмутительное — Бастер Кейси пользовался большой популярностью у противоположного пола: Без всяких сомнений. За последние десять лет мы лечили шесть случаев бешенства у мужчин. Все шесть — сам Бастер. А у женского пола — сорок семь. В основном заболевали его же одноклассницы; два случая — учительницы. В то же самое время три из них решили прервать беременность от неназванного отца.