Репетиция убийства
Шрифт:
— Во, гад, у него и ствол с собой. Оборзели в корень, — и почувствовал резкую боль в правом боку — били профессионально и жестоко.
Он отлепил от стекла лицо и взглянул в направлении, в котором скрылась «Нива». Естественно, ее и след простыл. Киллеры не лопухи, ушли проулками и незаметными улочками. Вспомнился вчерашний профессиональный отрыв от слежки М. Ч., и Денису стало грустно. Оказывается, он ничем не лучше своих оперов.
— Куда морду воротишь? — Один из милиционеров дыхнул на него дешевым табаком.
Денис не стал объяснять, да и спорить
— У-у… мать твою… Ну… ты у меня до конца дней…
Что именно должен до конца дней делать или помнить, Денис так и не узнал. Примчавшемуся офицеру сунули под нос его удостоверение:
— Вот, товарищ старший лейтенант, вроде как частный детектив.
— Задница его — частный детектив, — задохнулся от злости старлей. Сейчас разберемся, где он его купил. Говнюк.
— За говнюка можно и… — начал было Денис, но передумал и закончил: Вы бы лучше «Ниву» брали.
— Он еще будет указывать, кого брать! — возмутился старлей.
— Слышь, чмо, язык прикуси, — зашипел сержант, от которого разило дешевым табаком, и двумя короткими ударами ботинок разбросал ноги Дениса еще шире. Затем Денис почувствовал, как на заломленных за спину руках замкнулись наручники.
— Вот так, голуба, — почти ласково проговорил старлей. — Теперь и побеседуем. — Доброты, однако, ни в глазах, ни в голосе не наблюдалось.
— С удовольствием. — Денис попробовал улыбнуться.
Совсем еще зеленый, но уже пытающийся распускать перья, рядовой высунулся из-за плеча сержанта:
— Он еще юморит!
— Это ненадолго. Давайте в машину его и в управление, — распорядился старлей, — там и посмеемся. Вместе.
— Адвокату можно позвонить? — поинтересовался Денис. В нем начинала закипать злость на тупоголовых дорожников.
— И адвокату. И президенту, — уверил на правах старшего по званию все тот же старлей и кивнул младшему составу.
Дениса без церемоний запихнули в «уазик».
В. А. Штур. 2 июля
Баста! На торжество справедливости надежд больше нет. Штур стоял перед Гигантовым совершенно раздавленный. Четверть часа назад, когда его вызвали к главному, Вениамин Аркадьевич подумал было, что это по поводу его рапорта. Пока шел по коридору, заготовил речь, обличающую Дудинцева, собирался доказывать свою правоту с пеной у рта…
Гигантов темы рапорта не коснулся вовсе. Может, и не читал он его. Штуру с порога было сообщено, что спецподразделение «Р» выступило в расследуемом деле очень сильно. Что, в частности, подполковник Дудинцев, заместитель начальника указанного спецподразделения, выдвинул весьма интересную и, по всей видимости, недалекую от истины версию событий. Что высокое начальство — самое высокое! — нашло версию Дудинцева весьма перспективной. И, наконец, что с сегодняшнего дня следователь Штур должен взяться за
Вениамин Аркадьевич чувствовал себя оплеванным с ног до головы. Что ж это за полоса в жизни такая неудачная! Одно за другим, одно за другим…
Из кабинета Гигантова он выходил пошатываясь. Придя к себе, вскипятил чайник, плеснул в чашку горячего чаю, глотнул, обжигаясь, судорожно закурил и забегал по комнате.
Итак, первое. Идеи Штура прокурор Москвы категорически не одобряет.
Второе. Прокурор не только одобряет идеи сопляка Дудинцева, но также приказывает Штуру отбросить собственные наработки и взяться помогать этому мальчишке.
Третье… Да нет, собственно, никакого третьего. Только в первых двух фактах и дело. Штур не прав, а Дудинцев прав. Тогда как ясно же видно, что версия Дудинцева — бред, высосанный из пальца!
Ох-ох, обидно, обидно и унизительно. Но это проходит, в конце концов. В конце концов, надо собраться с мыслями, прекратить злиться и начать что-то делать. Все равно ведь придется. Главное, решить — что.
Первое, что приходит в голову — бросить все к чертовой матери, сейчас же написать заявление об уходе на пенсию, уж пенсию-то Вениамин Аркадьевич отработал давно. Но такой вариант и рассматривать смешно. Какой из него пенсионер! Брюзжать он, конечно, умеет вполне по-стариковски, но не более того. Круглосуточно просиживать перед телевизором? Нет! На рыбалку ездить с Аркадием Яковлевичем со второго этажа? Нет! Да много чего «нет»! Не готов Вениамин Аркадьевич к пенсии, только через собственный труп он туда отправится, вот так-то.
А значит — что? Значит, придется применяться к обстоятельствам. Конечно, никто не может его заставить прекратить работу над собственными идеями. Кое-какие выводы он уже сделал, вот свяжется с Ростовом — сделает еще… А там, глядишь, и ростовским следователям и операм поможет найти повод, чтобы Атамана взять, а они и ему в ответ помогут… В общем, все и без гигантовских санкций прекрасно завертится. Ну а когда у него на руках будут факты… Против фактов никто пойти не сможет, даже прокурор Москвы, который души не чает в своем Дудинцеве.
Мода сейчас на все эти спецподразделения, просто мода. Все поголовно занялись мракобесием — вот как это называется. И что бы ни выдумали эти мракобесы — все будет правильным и… как там Гигантов выразился… перспективным, вот.
Ну и ладно. Штур налил себе второй стакан чаю и глотнул уже спокойнее. По кабинету же он теперь не бегал, а ходил.
Вполне можно будет вставлять в отчеты какие-нибудь невнятные мысли относительно дудинцевской работы — уступка, конечно, ну а в какой работе не бывает мелких уступок начальству! Ему, Штуру, все это тяжело, а вот абсолютное большинство делает такие уступки, даже не замечая. Потому что большинство — конформисты омерзительные, а он — нет.