Репо
Шрифт:
— Это… вау… это было так романтично, — поддразнила я, хотя внутри у меня снова все перевернулось.
— Решил, что цветы, конфеты и стихи — это не твое. Подумал, что ты предпочла бы вместо этого какую-нибудь честную правду.
Он был прав. После стольких обманов и неуверенности в моей жизни я действительно ценила, что кто-то просто поставил это на карту для меня, даже если это было не особенно красиво.
И с этими словами я почувствовала, как ощущение тревоги сменилось большой, черной, уродливой ямой вины в моем животе. Он был жестоко честен, а я вела себя совсем не так.
— Вот что я тебе скажу, — начала я, тщательно
— Мы никогда не будем трахаться на кровати, не так ли? — спросил он, и в его глазах заплясали огоньки.
— И что в этом интересного? — возразила я, и он рассмеялся.
— В твоих словах есть смысл.
— Так, э-э, ты собираешься вернуться или как? — спросила я минуту спустя, когда мы оба просто сидели, оглядываясь на линию забора.
— Стыдно, что тебя увидят со мной, да? — спросил он, ухмыляясь.
— Скорее, я не ищу никаких причин для того, чтобы Рейн выгнал меня раньше, чем это необходимо.
— Можно тебе задать вопрос?
В его тоне была серьезность, которая заставила меня немного напрячься. — Можешь спросить.
— Зачем торчать здесь? Если ты знаешь, что это никуда не приведет, почему бы просто не сократить свои потери и не уйти? Вряд ли тебе понравится эта тяжелая работа.
— Нет, но я не сдаюсь. Я останусь до тех пор, пока мне больше не будут рады.
— Не хотелось бы тебя огорчать, милая, но сейчас ты не совсем желанная гостья, — сказал он, снова хватая мой ящик с молоком, на этот раз повернув его так, чтобы я сидела к нему спиной. Его рука двинулась вокруг моего живота, притягивая меня обратно к нему. Почувствовав, как я напряглась, он притянул меня еще крепче. — Не волнуйся, я уберусь отсюда, прежде чем нас кто-нибудь увидит. Просто расслабься.
Расслабиться.
Ему легко говорить.
Он не собирался быть вышвырнутым из организации, которая могла защитить его от каких-то сумасшедших русских братьев.
И его не тяготило осознание того, что, будучи вышвырнутой, мы потеряем то, ради чего пришли друг к другу.
Но это была моя ноша, которую я должна была взвалить на свои плечи.
Поэтому я прислонилась спиной к сильной груди Репо, и мы сделали это, и я притворилась, что игнорирую растущую печаль, поселившуюся глубоко внутри меня.
Глава 14
Мейз
В следующие три дня случились две вещи.
Во-первых, я постоянно страдала от секса, потому что, когда Репо сказал «трахну тебя, когда возникнет желание», он имел в виду именно это. И это настроение появлялось по крайней мере дважды в день. Однажды меня потащили обратно к его машинам под предлогом того, что я буду передавать ему инструменты и натру машину воском (кстати, и то, и другое он полностью заставил меня сделать. Нахождение с Репо не принесло мне никакого особого отношения), а затем он трахнул меня на капоте, как он фантазировал. Был еще один раз на его заднем сиденье, я верхом на нем жестко и быстро, наши тела скользкие от пота в летнюю жару. И мои смены, как правило, были ночью или утром, так что никто не видел нас, когда он хватал меня и трахал жестко и грубо или медленно и сладко. У Репо не было стандарта того, как он
Мы все еще не занимались сексом в постели.
Во-вторых, я, может быть, слишком увлеклась своим маленьким делом, чтобы вспомнить, почему я вообще оказалась в лагере Приспешников. Я все еще писала и звонила Кею. Но шли дни, а он ничего не слышал, а я ничего не видела, и я почувствовала, как меня снова охватывает чувство легкости.
Я винила во всем секс.
Это заставило меня подпрыгнуть на эндорфинах и дофамине.
Это дало мне ложное чувство безопасности.
Да, ложное.
На четвертый день после того, как мы вроде как неофициально начали встречаться, меня позвал на кухню Рейн, который засунул голову в холодильник.
— Что тебе нужно, Рейн?
— Еда, — сказал он, хлопнув дверью. — Репо обычно держит нас с запасом. Не знаю, какого хрена он там натворил. — Кроме того, что трахал меня без остановки, больше ничего. — Возьми это, — сказал он, доставая из кармана пачку наличных, которая, судя по сотне, в которую она была завернута, составляла огромную сумму денег. — И это, — добавил он и передал мне ключи. — Это от Эксплорер (прим.перев.: Ford Explorer — кроссовер). Тебе нужно будет место в багажнике для сумок. И никакого девчачьего дерьма. Возьми то дерьмо, которое обычно находишь в холодильнике.
— Хорошо. Сделаю.
Я даже не колебалась.
Я должна была колебаться.
Потому что Кей очень четко говорил о том, чтобы не покидать комплекс, особенно в одиночку.
Все было хорошо.
Я пошла в супермаркет. Я закупила основные овощи, которые всегда нравились мне, а также: яйца, йогурт, соусы, чипсы и неприличное количество мяса на ужин. Я заплатила деньгами Рейна, которые были сотнями в этой пачке. Очевидно, торговля оружием была весьма прибыльной.
Я была на полпути к комплексу, остановившись в пробке у бензоколонки и заглушив двигатель.
Именно тогда все пошло к черту.
Потому что перед баром Чаза было то, что я никогда не могла себе представить, независимо от того, насколько сильно мой мозг склонялся к паранойе.
Там, поджариваясь на летней жаре, сидел Лось.
Я не представляла, что он просто сбежит с побережья Навесинк после своего позорного изгнания, и, будучи изолированной в комплексе, у меня было очень мало причин когда-либо сталкиваться с ним.
Но не Лось вызвал у меня такое чувство, будто я могу испортить блевотиной действительно красивый кожаный салон внедорожника Рейна. Это было то, с кем он был.
Он был с Виктором.
Виктор, который, несмотря на то, что на улице было около ста градусов, был в одном из своих дорогих костюмов и выглядел совершенно равнодушным к жаре.
Я опустилась на свое место, протянув руку, чтобы быстро завязать свои характерные фиолетовые волосы, надеясь, что, если они случайно посмотрят, это будет менее заметно, если их откинуть назад. Мое сердце тяжело колотилось в груди, желудок болезненно скрутило, когда я нащупала телефон.
— Центр боксерской подготовки К.С.И., — сказала бодрая секретарша в трубку после второго гудка.