Репортаж на миллион
Шрифт:
В храме оказалось тихо, пусто и как-то даже скучно. Сводчатый потолок, чёрно-белая клетка пола, густая темнота, которая скрадывала стены и заполняла дальние углы. Несколько светящихся стрекоз, запущенных мной, чтобы осмотреться, словно бы испуганно жались ко мне и трепетали крыльями особенно робко. Я понимала, что никакого самосознания в этом заклинании нет, но всё равно от этого нервничала ещё больше.
— Тьфу! Развели жути, — проворчала себе под нос и, создав ещё десяток светлячков, широким строем отправила их вперёд, развеивать темноту в гулком и, как я теперь
На этом фантазия заканчивалась. Но рассмотреть это определённо стоило, и я решительно двинулась вперёд.
А потом на плече сомкнулись чьи-то бледные прохладные пальцы.
— Заблудилась? — голос прозвучал совсем рядом.
Теодор
Хольт как всегда выложился на практикуме настолько, что оставалось лишь прийти в домик, принять душ и упасть без сил. В нынешних обстоятельствах это можно было бы назвать благословением: никаких посторонних мыслей, желаний и страданий.
Но среди ночи он проснулся так внезапно, словно что-то толкнуло в плечо. Воспоминания о недавнем сне были исключительно чёткими и сопровождались отчётливым пониманием: это — не сон. Видение. Предупреждение. Пророчество. Называть можно как угодно, но образ Тианы, идущей по знакомому залу, а потом вдруг с испуганным криком проваливающейся куда-то вниз, сквозь выложенный чёрно-белой плиткой пол, засел в памяти отчётливо. Собственный ли дар подсказывал или Кромешная — гадать было некогда, и Тео, ругая любопытную девчонку, принялся торопливо одеваться.
Он почти успел перехватить бедовую латорийку на входе. Она действительно кралась к храму, и боги знают, что собиралась там делать среди ночи. Пришлось прибавить шагу, чтобы успеть и не дать ей вляпаться в неприятности. Какие — Теодор не представлял, он вообще сомневался, что в храме может случиться что-то плохое. Но предупреждению верил.
Догнал он её через несколько шагов, поймал… И лишь чудом не разжал руку, когда его появление Тиана встретила таким визгом, каким впору было глушить рыбу в озёрах. Но ничего, выдержал, развернул её к себе и повторил вопрос:
— Заблудилась? Или у тебя бессонница?
— Тьфу! Вот шмырь! Нельзя же так пугать! — разглядев его, латорийка картинно схватилась за сердце. — Какого шмыря ты ходишь так бесшумно?! У меня чуть сердце не остановилось!
— С больным сердцем надо к целителю, ночные прогулки тут не помогут, — возразил Теодор. — Что ты тут забыла?
— А я… А я подумала, раз храм тьмы, то и посещать его надо ночью, — она захлопала глазами, и Тео не удержался от недовольной гримасы: он догадался, что последует дальше. — Понимаешь, мы тут гуляли, и Марта сказала, что в храм идти рано, и я так решила, что рано — это значит не надо идти туда днём. Вот и решила ночью. Мне же никто не говорил, что ходить сюда вообще нельзя. А если нельзя, так ты не переживай, я сейчас уйду…
Она врала. Некромант понимал это совершенно отчётливо, для этого не надо было вслушиваться в ту ерунду,
Он продолжал держать её за плечо и никак не мог понять одного: а почему он, собственно, слушает всю эту чушь? Хотя сейчас она, для разнообразия, не раздражала, вообще не затрагивала сознания, словно шум леса или слабый шёпот тьмы в голове, неотвязно преследующий в этой долине всякого, кроме отдельных счастливчиков. Он не вслушивался, кажется, просто ждал, когда ей надоест, и — любовался.
Тиана была хороша. Круглое лицо, упрямый острый подбородок, усыпанный веснушками чуть курносый нос, пухлые яркие губы и большие зелёные глаза, которые смотрели сейчас словно в самую душу — открыто, искренне. Мерцание вьющихся вокруг светлячков-стрекоз отражалось в них, а длинные густые ресницы роняли тени, придавая взгляду глубины и тайны.
Как там Крэг говорил? Не давать ей болтать?..
На первый взгляд это было просто. Перехватить поудобнее за талию, второй рукой поймать затылок, чтобы не смогла увернуться, прижаться губами к губам…
Тиана растерянно замерла и замолчала, и тишина была приятным итогом. Однако — единственным. Тео ощущал тонкий, приятный травянистый запах её кожи, близость девушки по-прежнему была приятна. Но не больше того. И почему это считается чем-то особенным?..
Или всё-таки он делал что-то не так? Надо было расспросить Крэга подробнее, тьма с ней, с гордостью…
Мгновение замешательства прошло, латорийка упёрлась обеими руками в его грудь, возмущённо замычала. Конечно, Тео не стал удерживать, отпустил, внутренне приготовившись к обиде, претензиям и даже её попытке побега, и потому на всякий случай продолжил слегка придерживать за талию — едва ощутимо, чтобы это не могло обидеть.
— Ты чего? — Тиана чуть отстранилась и уставилась на кромешника с удивлением, а вот ругаться или сбегать не стала. Это слегка приободрило, поэтому некромант ответил, хмурясь:
— Когда ты начинаешь вот так нести чушь, это… утомляет. Поцелуй показался мне достаточно безобидным способом это прекратить.
— Ах это был поцелу-уй! — протянула она и звонко рассмеялась. — Как-то не похоже.
— Извини. Не стоило этого делать, — поморщился Теодор, чувствуя себя донельзя глупо. Он отступил на полшага, выпустил девушку из объятий. — Пойдём, ночью надо спать, а не ходить по школе. Завтра, если хочешь…
— Стой, погоди! — опомнилась Тиана, и уже она поймала некроманта за локоть. — Извини, не обижайся. Я не подумала. Ты что, в самом деле не умеешь целоваться?
Тео неопределённо пожал плечами. Ощущение неловкости усилилось, но латорийка была настроена дружелюбно, в её вопросе не было насмешки, только искреннее удивление. А ещё она продолжала удерживать его на месте. Сбросить тонкую руку и уйти было несложно, поймать за запястье и вывести прочь — и того проще. Но что-то мешало. Не недавний сон, некромант о нём и не думал. Голос. Взгляд. Тьма вокруг…