Репортаж перед смертью
Шрифт:
Люси не собиралась выяснять, какая из версий была ближе к истине, как и объясняться с Фуллбастером по поводу её отношений с другими мужчинами. Поэтому она, подойдя, ограничилась лёгким кивком в его сторону и попросила аловолосую репортёршу уделить ей пару минут для разговора. Они отошли в сторонку; Люси краем глаза видела, что Грей закурил и, делая быстрые, нервные затяжки, не отрываясь, смотрел на них, но подходить и вмешиваться в разговор не стал. Скарлет внимательно выслушала её рассказ о господине Вакабе Мине, записала адрес магазинчика и пообещала в ближайшие дни туда наведаться. Люси благодарно улыбнулась, попрощалась с коллегой и вернулась к своей машине. Нужно было торопиться: до назначенного Локи времени оставалось меньше девяти часов, нужно было не только успеть отснять,
Всю дорогу Ромео болтал почти без остановки. Парнишка явно нервничал перед первым посещением тюрьмы и пытался это скрыть за бесконечным потоком слов. Оказавшись внутри периметра, под тяжёлым взглядом охранника Конбальт замолчал, вцепившись побелевшими пальцами в кофр видеокамеры, и старался не отставать от Люси ни на шаг. Только в комнате для съёмок немного расслабился, занявшись любимым делом, хотя с непривычки и провозился с настройкой аппаратуры почти в два раза дольше, чем её прошлый оператор.
Журналистка, уже сидя за столом и ожидая, когда Конбальт закончит последние приготовления и можно будет подать знак охране привести заключённого, невольно отметила про себя, что ей не хватает Фуллбастера: его недовольного бурчания, пристального взгляда чёрных глаз и тонкого запаха ментоловой жевачки в его дыхании, когда он склонялся к её плечу задать какой-то вопрос. Грей был не просто коллегой, другом детства и периодическим посетителем её спальни. Прежде всего, он стал для неё близким и родным человеком, которому она отдала частичку своей души. Люси слишком сильно привязывалась к тем, кто оказывался так близко, позволяя им оставлять в памяти образы, звуки, запахи, что привязывало гораздо сильнее, чем интимная близость или рабочие отношения. Можно было порвать фотографии, выбросить сувениры и просто избегать встреч, но от тонких, почти незримых ниточек ощущений и ассоциаций было невозможно избавиться. Поэтому сейчас, слыша, как за спиной возится Конбальт, Люси с горечью понимала, что придётся, сцепив зубы и кривя губы в фальшивой улыбке, латать новые раны, привыкая к очередной порции боли.
Можно ли было этого избежать? Возможно, стоило оставить всё, как есть? Их отношения с Греем были привычными, почти домашними, ни к чему не обязывающими. И бесперспективными. Они внезапно начинались и столь же внезапно заканчивались коротким звонком или смской, сообщающей, что сегодня вечером Фуллбастер занят и не сможет составить ей компанию за ужином. Люси пожимала плечами, убирала со стола лишний столовый прибор и складывала разбросанные по всей квартире вещи своего временного квартиранта в верхний ящик комода. До очередного «окна» в его бурной сексуальной жизни. Иногда ей казалось, что Грей специально подгадывает окончание своего нового романа к тому моменту, когда она оказывалась свободной, чтобы со спокойной совестью занять уже облюбованный им диван в гостиной. Но это были лишь её догадки, поэтому девушка ничего не предпринимала, предоставив Фуллбастеру, как мужчине, право сделать первый шаг. Однако тот ограничивался совместным просмотром фильмов и сексом. Эта неопределённость постепенно начала её раздражать, заставив, в конце концов, набраться смелости и поставить точку.
Единственное, чего Люси никак не ожидала, было то, что Грей решит вместе с романтическими прервать также любые другие виды отношений между ними. Значит, её предположения были хотя бы отчасти верны. Что теперь с этим делать, она не знала. Возможно, самым правильным будет пустить всё на самотёк в надежде, что ситуация со временем сама как-нибудь разрешится.
Из задумчивости её вывел звенящий от напряжения голос Ромео:
– Всё готово. Можно начинать.
Журналистка кивнула, выбрасывая из головы не нужные сейчас мысли, и нажала на чёрную кнопку, вызывая охранника. Следующие два часа пролетели незаметно: вопросы, ответы, снова вопросы… Когда интервью закончилось, девушка бросила взгляд на часы и попросила своего спутника поторопиться. Конбальт молча собрал аппаратуру, убрал её в машину и до города тоже не произнёс ни слова. Люси, не спрашивая его согласия, завезла их сначала в кафе и снова сама сделала заказ. Молодой человек без энтузиазма
– А смерть на электрическом стуле… это очень страшно?
– Даже не думай! – прикрикнула на него девушка. И уже тише добавила: – Тебе нечего там делать.
– Но вы ведь ходите, – с упрямством маленького ребёнка буркнул Ромео. – Зачем?
– Так нужно… – не поднимая глаз, уверенно ответила девушка, надеясь, что тон голоса даст понять её собеседнику, что дальнейшие расспросы на эту тему не нужны и бестактны. Но тот либо не смог уловить скрытый намёк, либо специально не обратил на него внимания.
– Кому? – с тем же вызовом продолжил он расспросы. – Им? Вам?
Люси вдруг вспомнила серые глаза, полные сочувствия и грусти, и тихий голос, объясняющий ей такие простые истины: «Вы не найдёте здесь ответы на свои вопросы. Потому что тот, кто мог их дать, умер много лет назад. Перестаньте винить себя и живите ради тех, кто вам дорог. Пока ещё есть время».
– Ромео, – как можно твёрже и спокойнее сказала она. – Запомни на будущее: ходить на казни или нет – моё личное дело, и я не хочу больше это обсуждать. Особенно в таком тоне. Но, повторюсь, тебе точно там делать нечего. Ты меня понял? – Конбальт кивнул, и журналистка продолжила: – Я понимаю твоё состояние. Находиться там, видеть и слушать подобные вещи крайне тяжело. Если ты не готов, я могу попросить Фернандеса, чтобы тебя заменили.
– Нет, – мотнул головой молодой человек. – Я справлюсь.
– Тогда доедай и пойдём работать. Нам ещё много чего нужно сделать.
Конбальт со скоростью метеора опустошил тарелку и поднялся, всем своим видом демонстрируя трудовой энтузиазм. Люси только улыбнулась ему, направляясь к выходу из кафе: «первый раз» прошёл даже лучше, чем она ожидала. Возможно, всё не так плохо, и Ромео действительно подходит для этого проекта.
Они успели просмотреть лишь половину материала, когда телефон журналистки мелодично зазвонил, сообщая, что за ней приехали. Пришлось отложить работу на следующее утро, извиниться и поспешить к выходу. Уже спустившись в холл студии и увидев сквозь стеклянную дверь стоящего у машины Локи, девушка на секунду остановилась, стараясь восстановить сбившееся от быстрой ходьбы и волнения дыхание. После прошлой ночи она чувствовала себя не очень уверенно, потому что не знала, какой реакции ей следует ожидать от Стейнлиза. К счастью, он был абсолютно спокоен (по крайней мере, внешне) и ни словом не обмолвился о том, что произошло накануне. Это помогло Люси взять себя в руки и с головой окунуться в их расследование. Адвокат любезно посвятил её в новые детали.
Слова Драгнила о том, что подвеска была на Лисанне в день убийства, подтвердились. Девушки в магазине хорошо это помнили, потому что мисс Штраус едва не потеряла украшение: замочек на цепочке расстегнулся, и подарок жениха соскользнул с шеи девушки, наклонившейся за товаром в этот самый момент. Если бы не одна из продавщиц, поднявшая кулон с пола несколькими минутами позже, он точно был бы потерян. Освежить девушкам память и развязать языки помогло мужское обаяние Локи, а так же специальное удостоверение, выданное городской Гильдией Адвокатов, подтверждающее его юридический статус*. Господин Мине, увидев сей документ, решил не препятствовать разговору, безмолвной тенью маяча за спинами своих сотрудниц.
По своим каналам Стейнлизу удалось узнать, что ни в ломбардах, ни у перекупщиков краденного подобное украшение не появлялось. Поэтому вопрос, как оно попало к Миражанне Штраус, всё ещё требовал ответа. Именно к ней они сейчас и направлялись.
Кафе «Синий пегас», как и в тот день, когда Люси в первый раз переступила его порог, было почти пустым. Платиновая блондинка, увидев журналистку, недовольно скривилась:
– Опять вы… – но всё же кивнула щуплому пареньку за кассой, прося её заменить, и снова привела своих нежданных посетителей в маленькую комнатку за баром. Плотно закрыв дверь, повернулась к ним, сложив на груди руки, и хмуро спросила: – Зачем вы пришли? Я же сказала, что не буду помогать ни вам, ни… – Мира запнулась, словно не зная, как назвать того, кто убил её сестру. – Ни тому человеку.