Репутация плохой девочки
Шрифт:
Рэндалл оценивающе смотрит на меня, потом на моего отца. Ничто в этой сцене, по-видимому, не смущает его ни в малейшей степени. Уперев руки в бока, он стоит в центре комнаты.
— Вам нужно было видеть меня, сэр?
— Расти, мы отправляем мисс Уэст домой с нашими искренними извинениями за доставленные ей неприятности. Вы можете позаботиться о бумажной волоките. Я хочу увидеть отчет у себя на столе.
— Хорошо, — говорит он, тугим голосом.
— Ты ничего не хотел бы сказать? — подсказывает шериф, поднимая свою голову.
Рэндалл
— Я действовал на основании вероятной причины для ареста. Мои действия были вполне уместны. Конечно, я уважаю ваше решение и немедленно займусь этой бумажной работой.
Трус.
Но мы оба знаем, что он скорее натрет ноги, чем извинится или признает, что он был неправ. Впрочем, для меня это не имеет большого значения, потому что мне все равно, что думает этот человек.
— Ронан, — говорит шериф Никсон, — иди и верни ее домой. И мисс Уэст… — Мгновение он смотрит на меня. — Я не думаю, что увижу тебя здесь снова.
Я не уверена, насколько я должна понимать его замечание. Имеет ли он в виду, что проследит за тем, чтобы больше не было никаких грязных арестов, или что он ожидает, что я была напугана. В любом случае, нет, я не верю, что мы будем чаще видеться друг с другом. Нет, если я смогу помочь.
— Ни за что, — соглашаюсь я.
Несмотря на то, что мое имя оправдано, поездка домой только усугубляет мой стыд. Возможно, меня арестовали незаконно, но моему отцу все равно пришлось утром первым делом позвонить шерифу, чтобы вызволить свою единственную дочь из тюрьмы. Это было унизительно для меня, поэтому я подозреваю, что для него это тоже не было пикником.
— Прости, — говорю я, осторожно изучая его профиль.
Он не отвечает, усиливая мое чувство вины.
— Я понимаю, что то, что я делаю, отражается на тебе и на бизнесе. И даже хотя наркотики были не мои, и я их не употребляла, я все равно поставила себя в такую ситуацию. Я знала, что у Трины был кокаин, и я должна была уйти. Потому что, давай будем честны, пару лет назад не было бы ничего необычного в том, что сумочка была бы моей.
— Прежде всего, — говорит он. — Я не злюсь.
Он смотрит на дорогу, пока его челюсть работает, как будто он пытается успокоить его мысли.
— Конечно, ты совершила несколько ошибок. Однако пара лет — это долгий срок, и ты уже не та девушка. — Его голос смягчается. — Я бы пошел туда, что бы ты мне ни говорила. Ты моя дочь, Женевьева. — Папа смотрит на меня. — Но давай внесем ясность. Я не сомневался, что ты говоришь правду. Не думай, что я не заметил изменений в тебе. Они имеют значение.
Эмоции застревают у меня в горле. Внезапно мне приходит в голову, что я потратила так много времени, пытаясь убедить себя, что я была настоящей, что пропустила момент, когда другие люди начали в это верить. Мой отец. Мои друзья. Эван. Я говорю сквозь ком, угрожающий задушить меня.
— Я не хотела, чтобы ты думал, что это я притворяюсь или отступаю. Что из-за мамы или чего-то еще… — Мысль умирает
Папа медленно кивает.
— Правильно. Я не знаю, говорил ли я это, когда ты рассказывала мне об отеле, но… Я горжусь тобой, малыш. Это может закончиться для тебя большой карьерой.
— Таков наш план. — Я слабо улыбаюсь ему. — И нет, ты ничего не говорил о гордости. Если я правильно помню, ты сказал “поздравляю”, а затем что-то проворчал о том, что Шейн будет ужасным офис-менеджером.
Он смущенно хихикает.
— Я не люблю перемен.
— Кто любит? — Я пожимаю плечами и добавляю: — Не волнуйся, мы не позволим Шейну напортачить с этим офисом. Я уже обещала, что помогу провести собеседование с кандидатами. Мы найдем офис-менеджера еще лучше, чем я.
— Сомневаюсь, — хрипло говорит папа, и будь я проклята, если это не заставляет мое сердце расширятся от гордости. Мое горло тоже немного сжимается.
— Эй, по крайней мере, у моей замены не будет судимости, — говорю я поднимая настроение.
— В любом случае, что за дела с Расти? — спрашивает мой отец, оглядываясь слишком подозрительно. — Он по какой-то причине высказал это тебе?
Вздохнув, я говорю ему правду. Во всяком случае, большую часть; есть еще некоторые вещи, которые я не буду повторять перед моим отцом. Но он уловил суть. Как Рэндалл пристал ко мне в баре. Как гнев и слишком много выпитого привели меня в его гостиную, чтобы травмировать его семью. Угрозы и стычки с тех пор.
— Он обвиняет меня в разрушении его семьи, — признаю я.
— Этот человек сделал это сам с собой. — Черты лица отца холодны и неумолимы. Рэндалл не захочет столкнуться с ним в темном переулке в ближайшее время.
Некоторое время мы едем в тишине. Я не прерываю то, что кажется его попыткой обработать всю информацию, которую я только что ему дала. В этот момент я понимаю, что нам предстоит долгий путь домой. Мои ладони становятся влажными. Я думаю, это тот разговор, который мы откладывали с тех пор, как я вернулась домой.
— Ты больше всего похожа на свою мать, — внезапно говорит он. Его глаза прямо на дороге. — Я знаю, что вы двое не ладили. Но я клянусь, что ты точная копия ее, когда она была моложе. Тогда она была дикаркой.
Я откидываюсь на спинку сиденья, глядя в окно на маленькие проплывающие мимо дома. На ум приходят мерцающие, размытые образы моей матери. С каждым днем они становятся все более размытыми, детали исчезают.
— Наличие семьи изменило ее. Я думаю, что я изменил ее первой, если честно. Знаешь, в последнее время я часто задавался вопросом, не сломил ли я ее дух-желание иметь большую семью.