Рерайтер
Шрифт:
Но запихнуть в её голову всё за один раз не получалось, пришлось делать перерывы, чтобы дать время хотя бы немного адаптироваться.
— Откуда это всё? — Простонала как-то она, схватившись за голову, когда я приступил к описанию технологи PMR (перпендикулярной магнитной записи).
— Ты очень удивишься, но именно эта технология уже исследуется в США, но родилась она там слишком рано, поэтому на неё не обратят внимания, хоть она и позволит резко увеличить плотность записи, однако потребность в этом наступит очень нескоро.
— По-моему ты запихнул в меня знания на двадцать лет вперёд, — пожаловалась
— Ненамного ошиблась, — качаю головой, — не двадцать, а тридцать лет. Короче тебе до пенсии хватит.
— Какая пенсия, — возмутилась она, — тут до окончания института дожить бы. И зачем ты мне всю электронику втюхиваешь? Разве химику она нужна?
— Вот тут собака и порылась, — делаю я мрачный вид, — все дело в том, что химики и физики разобщены, а технология жёстких дисков находится как раз на стыке между ними. Не зная электроники диск не сделать, и в то время не имея представления о химии, об этом даже не стоит мечтать.
— Но ты всю технологию уже расписал так, что не остаётся простора для фантазии, — снова возмущается она, — ничего своего я в эти технологии привнести не могу.
— Ошибаешься, — по-прежнему я мрачно смотрю на неё, — всё дело в том, что я показываю тебе цель, и показываю одну из вероятных возможностей достичь её. Но никто не мешает тебе пойти своим путём, ведь благодаря этим знаниям ты будешь иметь гигантскую фору перед другими разработчиками.
— С одной стороны ты всё правильно говоришь, — продолжает она свои жалобы, — но с другой, почему ты выбрал именно меня для этого, неужели не нашлось кого-нибудь другого.
— Хорошо, — пожимаю плечами, — предлагай «кого-нибудь другого».
Девушка несколько раз открывала рот, чтобы назвать имя того «счастливчика», которому можно было бы полностью довериться, но каждый раз что-то мешало ей это сделать. Поняв, что не может предложить чью-то кандидатуру, только махнула рукой.
— И ещё, — решил я ковать железо пока горячо, — ты еще пока студентка, и как только у тебя наметится успех, тебе обязательно захотят «помочь» старшие товарищи. Так вот, как будет не противно, не отказывайся от их «помощи», наоборот привлекай к работе, благодаря их пробивной силе, ты сможешь сделать гораздо больше, чем в одиночку. И особенно обрати внимание на Бурлакова, своего будущего руководителя, делись с ним своими проблемами, и хоть у него понятия о принципах справедливости достаточно своеобразные, но решать проблемы он умеет.
— Это ты сейчас о чём? — С угрозой в голосе спросила Надя.
— Ты всё правильно поняла, — отмахнулся от возможной комсомольской отповеди, — помогать тебе за просто так никто не обязан. А что касается потерянных заслуг, то у тебя их столько будет, что не на одну жизнь хватит, так что жадничать в этом случае не надо, время само всё по своим местам расставит.
— И всё-таки мне непонятно, зачем нужны такие емкости на дисках. — Ворчит девушка. — Ну сделаем мы диск на пару десятков мега слов… ну на сотню, этого же должно хватить чтобы решить все проблемы на долго, если не на всегда.
— Пара десятков мега слов? — Я расхохотался. — Нет, и даже нескольких сотен будет мало. ЭВМ будут развиваться невероятно быстро, каждые два года количество элементов на микросхемах будет удваиваться. Сложность и
— А гигабайт это сколько, — услышав незнакомое слово, сразу решила поинтересоваться Лапшина.
— Байт, это восемь разрядов — один знак, соответственно килобайт 1024 знака, мегабайт это соответственно 1024 килобайта и так далее, гигабайты, терабайты.
— А в мегабайте много книг можно хранить?
— Считай, на странице печатного текста можно расположить максимум две тысячи знаков, в книге пятьсот страниц.
— Это получается, что одна книга это мегабайт? — Кривится Надя. — Я думала, там будет больше книг.
— Так и есть, ведь в книгах примерно тридцать процентов пустого пространства, но если учесть, что в книгах часто печатаются картинки, то их объем резко возрастёт. И вообще там с размерами будет сложно, появятся всякие алгоритмы сжатия текстов и картинок, но это требует отдельного разговора.
— А что идёт за терабайтом, — вдруг она задаёт совершенно ненужный вопрос.
— Петабайт, — снова смеюсь я, — Теперь ты понимаешь важность своей задачи.
— Вот вроде ты все правильно посчитал, — вздыхает она, — но такие цифры никак в моей голове не умещаются.
— Вот и ладушки, — подвёл я итог дискуссии о будущем компьютеризации, — продолжим?
Тяжёлый вздох был мне ответом.
* * *
В конце апреля меня к себе вытащил руководитель артели, они, видишь ли, решили расширять производство индикаторов, и он со мной решил посоветоваться по этому поводу.
— А как же Калининград? — Озвучил первое что пришло мне в голову.
— А отбой тревоги, — улыбается председатель, — ездили мы туда, смотрели. Оказывается, завод ещё не достроен, по графику окончание строительства намечено на октябрь этого года. Соответственно запуск индикаторов в производство переносится на семьдесят первый год. А там нас просто так уже не сковырнёшь.
— А на какой объём они рассчитывают и номенклатура?
— Да кто же с нами такой информацией поделится, — пожимает плечами председатель, — но одно ясно, всю номенклатуру индикаторов они не закроют, так что теперь надо решать, расширять наше производство или не рисковать.
— То есть, в данном случае, мы полностью станем зависимы от решений МЭПа? — Пытаюсь нащупать проблемы будущего.
— Не совсем, — улыбается руководитель, — потребность в наших индикаторах постоянно растёт, даже если запустят еще пару таких заводов, дефицит не закроют.