Рерих
Шрифт:
Каждый год часть лета Н. К. Рерих с семьей жил и работал в Талашкине. Жена художника Елена Ивановна вспоминала:
«В 1911 году мы проводили лето в Смоленской губернии в имении княгини Марии Клавдиевны Тенишевой, где Николай Константинович с помощниками и учениками расписывал храм. В начале августа Николай Константинович должен был по делам съездить в Петроград. Накануне отъезда он мне сказал:
— Мне очень хотелось бы знать, что нам делать с таким количеством купленных [ценных] бумаг? Постарайся увидеть во сне.
Наутро на вопрос, видела ли я что-либо, я сказала:
— Не видела, но слышала голос, сказавший мне — все бумаги продать.
Николай Константинович уехал с твердым намерением продать все бумаги. Но по приезде в столицу, когда он поведал о своем намерении знакомым банкирам и друзьям, все определенно
— Не продавать нужно, но покупать, все бумаги стремительно идут вверх.
В результате таких настояний и советов Николай Константинович купил еще бумаг, а через несколько недель произошел инцидент, вызвавший Балканскую войну, и все ценности стремительно полетели вниз» [118] .
118
У порога. С. 63.
Росписи в церкви Святого Духа выполнялись по приклеенному к штукатурке холсту, и поэтому, когда обнаружилось, что стены из-за неудачного фундамента сыреют, а фрески портятся, в 1914 году княгиня М. К. Тенишева вызвала Рериха в Талашкино. Николай Константинович приехал вместе со своим братом Борисом, и они попытались спасти внутреннее убранство храма. Но никакие меры, предпринятые разными архитекторами и художниками, к сожалению, не помогли. В конце концов фрески погибли.
ОСЕННИЕ САЛОНЫ В ПАРИЖЕ
В 1906 году Сергей Дягилев, один из основателей объединения «Мир искусства», при поддержке княгини М. К. Тенишевой, открыл в Париже на Осеннем салоне выставку русского искусства, на которой, при сильном противодействии С. П. Дягилева и А. Н. Бенуа, Н. К. Рерих смог представить только 16 своих картин.
Для С. П. Дягилева это было первое серьезное предприятие, принесшее ему известность в Европе, успех и необходимые связи в высших кругах. Причина, по которой С. П. Дягилев решил устроить русскую выставку в Париже, вначале была чисто личной. Как писал об этом Сергей Лифарь: «После пятнадцатилетней крепкой, неразрывной и интимной дружбы, в феврале 1905 года он поссорился с Димой Философовым. Личные отношения Дягилева, Димы Философова и Валечки Нувеля в это время так перепутались, что вряд ли они и сами хорошо понимали их… Как бы то ни было, но Валечка Нувель выдал Диму Философова, сказав Дягилеву, что тот отбивает у него его друга Вики, поляка-студента. Узнав об этом предательстве Димы, Дягилев тотчас же отправился в ресторан Донона, где, он знал, должен был быть Д. В. Философов. Д. В. Философов действительно сидел у Донона с З. Н. Гиппиус-Мережковской, ужинал и вел с нею религиозно-философские разговоры. Дягилев влетел в отдельный кабинет и нарушил их t^ete-`a-t^ete такой ужасающей сценой, что лакеи повыскакивали отовсюду, произошел грандиозный скандал — и Дягилев с Философовым не только перестали дружить, но и не кланялись друг другу. Весною 1906 года Дягилев с секретарем Мавриным уехал в заграничное путешествие — в Грецию, Италию, Францию и Германию… — завоевывать Европу» [119] .
119
Лифарь С. М.Дягилев: Монография. М.: Композитор, 1993. С. 154–155.
Специально для Парижского салона был подготовлен альбом-каталог. Во вступительной статье Александр Бенуа писал, что эта выставка дает представление об историческом развитии русского искусства, так как в картинах художников «имеется общность, которая совершенно отлична от того, что обычно понимается под русской сущностью» [120] . Конечно, решивший во что бы то ни стало завоевать Европу, С. П. Дягилев не мог оставить каталог без своего, хотя бы маленького, предисловия.
120
Salon d’automne. L’Exposition de l'art russe. Paris, 1906. P. 18.
«Цель настоящей выставки, — писал Дягилев, — не заключается в том, чтобы полным и методически добросовестным
Но о Николае Рерихе и о его искусстве в этих статьях не было ни слова. Несмотря на все это, Рерих хотел, чтобы его картины все же попали в этот альбом, и написал меценату выставки М. К. Тенишевой письмо с просьбой узнать принцип составления каталога.
В октябре 1906 года из Парижа М. К. Тенишева ответила Николаю Рериху:
«…Насчет альбома — заведуют Бакст и Бенуа, и по их указанию будут выбраны 50 картин. Как я жалею, что Вы не похлопотали для этой выставки, чтобы попали на нее „Иноземные гости“ от государя и „Древняя жизнь“ от Щербатова… В „Figaro“ ничего посылать нельзя, потому что Ars'ene Alexandre уже написал свой отзыв, и вообще „Figaro“ весь к услугам [великого князя] Владимира Александровича, над которым властвует Дягилев. Вероятно, он метит на место [И. И.] Толстого, которого превосходно обошел…
Да, вот я верю, что если бы влить теперь свежей крови, свежее веяние в художественные дела, то эта узкая корпорация, захватившая все позиции, могла бы пошатнуться…»
Княгиня Тенишева была недовольна поведением нагловатого С. П. Дягилева, а после того как в Петербурге распространились слухи, что его в скором времени назначат на пост вице-президента Академии художеств, вместо И. И. Толстого, стала даже опасаться давления со стороны С. П. Дягилева и его друзей. Петербургские газеты всерьез обсуждали возможное назначение. Так, газета «Слово» 3 августа 1907 года писала:
«…В карьере г. Дягилева, кроме выставки портретов и выставки произведений русских художников за границей, трудно отметить что-либо значительное, которое имело бы серьезное влияние на развитие русского искусства, если совершенно беспристрастно разобраться во всем, что сделано этим художественным деятелем. Можно представить себе, во что обратится наша академия, когда бразды правления перейдут к г. Дягилеву, человеку партийному и, в убеждениях своих художественных, крайнему!» [121]
121
Слово. 1907. № 216. 3 авг. / Ив. Лазаревский «Наши художественные дела».
Но когда стало ясно, что слухи остались только слухами и никакого назначения даже и не планировалось, Мария Клавдиевна Тенишева решила по-своему устроить в следующем 1907 году выставку русского искусства на Осеннем Парижском салоне. На этот раз на выставке было представлено более 130 картин Николая Рериха и «никакие дягилевы и бенуа» помешать этому уже не могли.
3 июня 1907 года из Парижа княгиня М. К. Тенишева писала Н. К. Рериху:
«В Вашем письме от 24 мая Вы говорите, что у Вас накопилось 135 номеров для выставки. Не забывайте, прошу Вас, что зал, в котором мы будем выставлять, невелик, и если присоединятся к нам Головин, Нестеров и Билибин, то места едва хватит. Помните, я как-то написала Вам, что французы ценят только творения индивидуальные на национальной почве. Посылаю Вам вырезку из „Gazette des beaux arts“ — разбор наших композиторов, как видите, и в музыке повторяется то же самое, что и с картинами. Дягилеву и Бенуа, в особенности последнему, такие статьи, что черту ладан, а я ликую и радуюсь!