Решальщики. Раскрутка
Шрифт:
— А персонально меня в известность поставить этому чемпиону по чемпионкам, значится, уже западло?!
В ответ на риторический вопрос Шмаков неопределенно передернул плечами. Дескать, не моего это ума дело.
— В общем, так: Калашову на хрен вычеркиваем. — Дорогущий «Паркер» Павла Андреевича безжалостно вымарал имя бронзовой призерши. На ближайшую перспективу оставив оную без брюссельской и прочей капусты. — Мала еще. Пускай годик-другой бескорыстно пососет, «художественно». Вместо нее на двенадцатую позицию оформишь… — Тигунов покопался в ящике, ссыпал
— Так точно.
— А Владиславу Константиновичу от моего имени передай, что в Брюссель мы летим работать, а не блядовать. А если этому пылкому влюбленному на службе недостает секса, пущай, не стесняясь, идет прямо ко мне. В любое время. Чем-чем, а сексом я его обеспечу. По самые гланды… Вот так и передай. Уяснил?
Вместе с кивком шмаковской головы в кабинете моргнул и погас свет.
— ЗО-О-Я! — громыхнуло раскатистым басом начальственное и в высшей степени злое. — ОПЯТЬ?!!!! КАКОГО ХРЕНА?!!!!
На затухании басовых нот свет включился, а в кабинет влетела едва не плачущая секретарша:
— Павел Андреевич! Ну а я-то что могу поделать?!!
— Ты в «Мосэнерго» звонила?
— Звонила. Три раза на той неделе звонила.
— И что?
— Я ведь уже вам докладывала! Отведенных на здание мощностей перестало хватать. Жара вторую неделю стоит, в каждом кабинете кондишены на полную работают. Плюс у всех компьютеры, оргтехника, электрочайники.
— И что теперь? Из-за чьих-то чайников я всякий раз буду терять важнейшие документы? — Тигунов сердито кивнул в сторону ноутбука. — Вон снова перезагружается. А у меня там, между прочим…
Павел Андреевич не договорил, вовремя сообразив, что на момент перепада напряжения в компьютере были развернуты всего лишь недоразложенный пасьянс «Паук» и папка с приватной фотосессией новой пасии.
— Я сейчас к вам компьютерщика пришлю! Он все восстановит!
— Не надо ко мне никого присылать! Я хочу, чтобы просто ничего не отключалось. Ясно?! Ну не Чубайсу же мне звонить, в самом-то деле?!.. Если, как ты говоришь, дело в кондишенах, срежьте их к чертовой матери! В конце концов, у нас министерство, а не пятизвездочный отель «все включено»! И чайники эти электрические долой! Переняли, понимаешь, голимую совковую моду: по пять раз на дню чаи хлебать! Чего бы не делать, лишь бы ни хера не делать!.. Ты меня поняла?!
— Да, — жалобно всхлипнула Зоя.
— Свободна.
Секретарша выскочила из кабинета словно ошпаренная. Из тех самых злополучных чайников.
— А ты чего лыбишься? — резко обернулся начальник к Юрию Платоновичу. Ему не понравилась кривая усмешка, спрятавшаяся, как ему показалось, в углах губ подчиненного. — По-твоему, это смешно?
— А я что? Я, Павел Андреевич, ничего! — истово открестился Шмаков.
— Двадцать первый век на дворе! Столица, мля! Госучреждение! А электричество гаснет как
— Оформить на двенадцатую позицию.
— Хорошо. Будем считать, что с этим всё… Хотя погоди-ка! Персональный список — это понятно. А где общая смета?! Цифири, я тебя спрашиваю, где?!
Если предыдущая ситуация была деликатной, то вот возникшая оказалась — «деликатней некуда». Направляясь к шефу, Юрий Платонович очень надеялся, что разговор «про цифири» не всплывет. Собственно, сама запрашиваемая смета у Шмакова на руках имелась. Вот только то был черновой ее вариант, в коий он еще не успел внести небольшие коррективы. С учетом персонального интереса.
— Да-да, совсем забыл, извините. — Шмаков сунул руку под стол, куда, усаживаясь, определил свой «дипломат», на ощупь выцепил нужную бумагу и переадресовал шефу. — Здесь практически полная калькуляция по поездке. Единственно — без учета представительских расходов.
Начальник по диагонали просмотрел столбики цифр, сопровождаемые пространными пояснениями и сносками, и уперся взглядом в конечное «итого». Нехорошо так уперся.
— Платоныч! А вы там, у себя, в эмпиреях-бухгалтериях, с нулями не зарапортовались? Это ж сколько на круг в килобаксах выходит?
Шмаков чего-то подобного ожидал, а потому с ходу принялся выкладывать козыри из числа домашних заготовок:
— Павел Андреевич! Но ведь мы расширили программу пребывания до четырех дней! С учетом возможного визита Премьера!
— Если Премьеру эта твоя «калькуляция» на глаза попадется, он нам с тобой такую презентацию устроит!.. Да у нас на такие бабки федерация дзюдо может три месяца безбедно существовать! А какого-нибудь триатлона — так вообще три года! Если не дольше!
— Да, но вы сами говорили: «дело государственной важности», — дав слабину, интонационно обиделся Шмаков. — Вот и Президент на последнем Общественном совете высказывался в том плане, что…
— Платоныч, не зли меня! А то я сейчас тоже… выскажусь! В общем, так: смету пересчитать! Состав делегации сократить в полтора раза минимум! Если хочешь, можешь начать с себя.
Дверь в кабинет приоткрылась, и в нее осторожно просунулись: сперва Зоины кудряшки, затем внушительный бюст, а опосля и она сама — целиком и во всей красе.
— Прошу прощения! К вам Куркаев. Попросить, чтобы обождал?
— Пусть заходит! Все, Платоныч, свободен. Иди, работай. Завтра я убываю в Ганновер, вернусь в понедельник. Сразу по возвращении — доложишь. ОК?
— Так точно, Павел Андреевич.
— Вот и ладушки.
Шмаков засуетился на выход и в суетливости своей едва не угодил под тяжеленный пресс в образе и подобии входящего в кабинет господина Куркаева. Но в последнюю секунду комодообразный референт шефа милостиво ушел от стыка плечо в плечо — в противном случае последствия для Юрия Платоновича могли оказаться весьма плачевными.
А как вы думали? Бывший чемпион мира по вольной борьбе — это вам не енот наполоскал!..