Решальщики. Развал. Схождение

Константинов Андрей Дмитриевич

— За мерзотность не скажу, но вот с оперативным мышлением у подполковника — всё по пять. За столь короткий срок дважды в течение вечера изобрести новое и столь же изящное решение — это, согласись, респект и уважуха, а? Кабы Сережа от них не сбежал, уверен, все бы у них получилось по пять.

— Этого твоего «респекта» надо хватать за причинное место и тащить его прямиком в УСБ, — мрачно отозвался Купцов.

— Экий ты, дружище, затейник.

— А еще я все равно не могу понять мотивации этих упырей. Неужели вся суть сугубо в банальном грабеже?

— Почему нет?

Помнишь, Московцев рассказывал нашей Яне, что старик Радецкий срубил на теме Ван Хальса неплохие комиссионные? А ведь до кучи он наверняка хранил дома и некий капиталец в наличных, для оперативных покупок. Так почему бы непосредственно погруженным в тему парнягам из СКП не совместить тему с «воспитанием» Петра Николаевича — а я уверен, что изначально его собирались отоварить именно в качестве предостережения/назидания, дабы не вякал на кого не положено, — с темой «экспроприации ценностей»? Как тебе такая версийка? Это, знаешь, как в игровых автоматах: самое главное — успеть вовремя «слиться».

— Не знаю, не знаю. Слишком много тут нюансов, нам неведомых. И вообще — как-то слишком сложно.

— Так ведь и господин Архипов парень непростой!

— Вот решительно не понимаю я твоего восхищения этим упырем!

— И напрасно! — Дмитрий прищурился и добавил как бы невинно: — Напрасно, дружище. Между прочим, совсем скоро тебе с такими вот упырями в одном строю плечом к плечу стоять…

19:38 мск

Отмечать день рождения Лилечки Левченко начали ровно в 18:00.

И начали столь ударными темпами, что к половине восьмого немногочисленный приглашенный в комнату судейского отдыха народец успел основательно загрузиться.

За исключением «варяга» Петрухина, представленного собравшимся в качестве старого доброго друга именинницы, здесь были все свои. Как-то:

— судьи: Устьянцева, Дижоева, Вадим Спиридонович, Валентин Арнольдович;

— дама из бухгалтерии;

— дама из канцелярии;

— дама «Петрухин-так-и-не-понял-откуда».

Таким образом, сугубо математически на одного присутствующего мужика сейчас приходилось по две бабы. А учитывая возрастные несостоятельность и стеснительность Вадима Спиридоновича — нагрузка на мужские плечи возрастала кратно. А как вы хотели? Баба в подпитии — это вам не фунт изюму. Не зря ведь в народе говорят: «Пьяная женщина — легкая добыча, но тяжелая ноша».

— Вадим Спиридонович! Ну что вы сидите такой букой? — капризно вопросила Дижоева, подсаживаясь к ветерану судейского движения. — Расскажите-ка нам что-нибудь интересное!

— Из своей практики? — смущенно уточнил тот и снова покосился на часы. Прикидывая, как бы так, понезаметнее, ускользнуть из сего вертепа.

— Можно из своей. Но чтоб обязательно смешное.

— Зарина Мирзоевна, голубушка! Ну откуда в нашем ратном деле смешному-то взяться? У нас, скорей, наоборот — сплошь трагедии и драмы.

— Не желаю трагедий! — прислушавшись к их разговору, категорично тряхнула головой Устьянцева. — Тогда лучше анекдот. Судейский.

— Да я их никогда не умел запоминать. Вот честное

слово!

— Девочки, давайте я расскажу! — попытался перехватить инициативу Валентин Арнольдович.

Последние минут сорок он весьма болезненно наблюдал за бенефисом Петрухина, который легко и непринужденно с ходу очаровал всю женскую аудиторию. Словом, повел себя в «чужом монастыре» совершенно по-свойски и абсолютно, по приватному мнению судьи, по-свински.

— Ой, да знаем мы ваши анекдоты! — отмахнулась от старожила Устьянцева. — Сплошь пошлятина. Пусть лучше Дмитрий Борисович расскажет.

— Запросто. Кстати, для вас просто — Дима.

— Нет-нет, так не пойдет! Пока брудершафта не пили, никакого «просто Дима»! — мгновенно отозвалась Устьянцева и схватилась за бутылку. — А вы, Дмитрий Борисович, пока рассказывайте, рассказывайте.

Петрухин задумался буквально на секунду и выдал. На злобу дня:

— Трое подсудимых сидят в камере. Их по очереди уводят на суд. Первый возвращается: Пять лет! Второй возвращается: Десять лет! Возвращается третий: Вышка! Наверное, вас охранять буду?

Весь народ, за исключением насупившегося Валентина Арнольдовича, зашелся в припадке истерического хохота.

— Ну, за знакомство!

— За близкое знакомство, — принял вызов Дмитрий. — Лилечка, и еще раз с днем рождения.

— Не-е-е-ет, — Устьянцева властно схватила его запястье, мастеря «брудершафтное кольцо». — Это будет следующий тост.

Двое звонко чокнулись, подначиваемые зрителями, медленно и томно выпили.

— У-фф. Просто — Дима!

— Просто — Вика!

Далее последовал крепкий и весьма затяжной поцелуй. Достаточно сказать, что, пока таковой длился, окончательно разозлившийся Валентин Арнольдович успел добрести до водки, набухать себе на треть, выпить и зажевать огрызком чужого бутерброда.

— ВАУ! — провизжала «дама из бухгалтерии» после того, как Петрухин и Устьянцева отлепились друг от друга.

— Йес! — столь же визгливо подтвердила «дама из канцелярии».

А именинница громко захлопала в ладоши и скреативила:

— Народ! У меня идея! А давайте играть в фанты?

— Не помню, какая точно статья в УПК, — отозвалась на это предложение Зарина Мирзоевна, — но там сказано, что желание именинницы — закон…

19:52 мск

Незаметно и плавно обед в «Альфонсе» перетек в ужин. А когда подчистую был уничтожен и он, Брюнет допил остатки «шабли», шумно выдохнул, барственно сложил руки на животе и на правах босса резюмировал:

— Ша, братва. Лично у меня уже башка распухла от этих историй. Что из разряда «ужас нечеловеческий». Предлагаю взять тайм-аут, дабы прослушанное поварить, а откушанное — переварить. Возражения? Возражений нет… А посему так: Сережа, какое-то время ты поживешь здесь, в подсобке у Гены, и под его же доглядом. Только не пытайся сбежать.

— У меня не сбежит, — авторитетно заявил Шепитько. — Да и куда ему бежать? Без документов, без денег, в розыске. Но учтите — на халяву я его кормить не собираюсь. Поработает на кухне.