Решающий шаг
Шрифт:
Сделав еще несколько распоряжений, он объявил совет временно распущенным и огласил состав ревкома, которому отныне должна была принадлежать вся власть в Тедженском. районе. Затем, дождавшись возвращения Ашира, пригласил его в кабинет и сказал:
— Ашир, я хочу дать тебе очень опасное и ответственное поручение. Не думаю, что мы будем отступать дальше Мары. Вероятно, подойдут части Красной Армии из Ташкента и самое большее через неделю мы вернемся в Теджен. Может быть, даже двинемся в наступление на" Ашхабад. Но ты должен остаться здесь и поехать в аулы. Нужно сплотить всех дейхан, которые стоят
— А позволит ли действовать Эзиз?
— А ты не ожидай его разрешения, действуй так, чтобы лишить его опоры в аулах. По-моему, Эзиз двинется в погоню за нами. Только не забывай, что это очень опасное дело, — более опасное, чем встреча с врагом лицом к лицу. В руки белых не попадайся! Я уверен, что ты сумеешь выполнить поручение. Если тебе нужен помощник, возьми с собой Мавы.
— Нет, Мавы тебе больше нужен. Помощников себе я найду в аулах.
Чернышов, протянув руку, тепло посмотрел в глаза Аширу:
— Ну, желаю успеха!.. А увидишь Артыка, скажи ему об аресте Куллыхана и постарайся перетянуть его на нашу сторону.
Через полчаса Ашир один поехал в сторону аула Гоша.
Немного позже половина тедженского отряда красногвардейцев, погрузившись в эшелон, двинулась на восток. Другая половина — дружки Куллыхана — попряталась в городе.. А еще через час из Ашхабада в Теджен прибыл бронепоезд белых.
Глава вторая
К тому времени число всадников у Эзиза перевалило за триста. Эзиз считал, что покончил в аулах со всеми возможными противниками. Его глаза, жаждущие крови, искали новое поле деятельности, новых жертв. Нукеры, привыкнув к легкой добыче, ссорились из-за пустяков. Враждовали между собой и сотники Эзиза. Как и раньше, держался особняком Артык, косились друг на круга Кизылхан и Кельхан.
Когда Артык приехал в Ак-Алан, Эзиз встретил его приветливо, но не уделил ему большого внимания, готовясь к серьезным событиям. Он уже знал о белогвардейском перевороте в Ашхабаде и Кизыл-Арвате и о решении туркменского «национального комитета» присоединиться к русским белогвардейцам. Наступал момент использовать выгодное положение в Ак-Алане для осуществления честолюбивых замыслов. Нукеры поговаривали о возможном нападении на Теджен или на станцию Каахка, но Эзиз со дня на день откладывал выступление, чего-то выжидая. В его доме безотлучно находились военные люди, относительно которых было известно только, что это офицеры.
Возвращаясь к Эзизу, Артык знал, что ему придется запастись терпением. Первые же дни пребывания в Ак-Алане показали ему, на какое тяжкое испытание обрек он себя. Теперь он тяготился своим положением в отряде Эзиза. И в то же время он не решался расстаться со своими джигитами, которые, будучи сами в большинстве из бедных дейхан, верили в своего сотника больше, чем в Эзиза, любили его за честность и отвагу в бою и готовы были идти за ним на любого врага. В эти дни Артык сблизился с одним сотником, участником дейхан-ского восстания шестнадцатого года — Юзбаши Кель-ханом. Сблизило их возмущение произволом и зверствами Эзиза. Оба они уже подозревали Эзиза
Очень скоро этот сговор подвергся серьезному испытанию. Один из местных баев пришел к Эзизу с жалобой: кто-то ночью сжал часть его пшеницы. Бай заподозрил в этом бедняка из своего аула. Эзиз послал в аул всадников. Дейханина привели. Он отказался признать за собой вину.
— Хан-ага, — заявил он, — я даже не помню, когда моя нога ступала на землю бая.
— Сейчас заставим вспомнить!
По знаку Эзиза нукеры сорвали с дейханина халат и рубаху и бросили его ничком на землю. Двое сели ему на ноги и плечи. Яркий солнечный луч скользнул по смуглой худой спине, на которой можно было пересчитать все ребра. Эзиз махнул рукой, и два нукера с двух сторон начали хлестать ременными плетьми по голой спине. В несколько секунд кожа покрылась кровавыми рубцами. У дейханина захватило дыхание, он хрипло выкрикнул:
— Я не вор!.. Ой, умираю!
Артык, услышав этот крик, бросился к толпе нукеров, которые окружили место расправы. Ворвавшись в круг, он выхватил плеть из руки одного палача, свалил ногой тех, кто сидел на плечах и ногах избиваемого, затем поднял дейханина, вся спина которого уже превратилась в сплошную рану.
И тут только заметил наблюдавшего за расправой Эзиза.
— Где же справедливость? — гневно сказал Артык. Глава Эзиза налились кровью.
— Это не твое дело! — яростно крикнул он. Артык крикнул еще громче:
— Я это оружие ношу не для того, чтобы убивать невинных людей!
— Раздеть и выпороть и его самого! — приказал Эзиз.
Нукеры, избивавшие дейханина, бросились на Артыка, но он выхватил из кобуры револьвер:
— Прочь! Застрелю!
На помощь Артыку подбежали несколько его джигитов и сотник Кельхан.
Эзиз задрожал, в глазах его вспыхнули зловещие огоньки. Казалось, он сейчас ринется на Артыка и собственноручно убьет его. Но Артык не опускал револьвера, и Эзиз, немного овладев собой, крикнул:
— Кельхан!
Сотник, загородив своей крупной фигурой Артыка, молча смотрел на Эзиза.
— Приказываю тебе застрелить Артыка!
Кельхан не двинулся с места. Все так же глядя в горящие глаза Эзиза, он, выждав несколько мгновений, спокойно сказал:
— Эзиз-хан, разве мало мы по твоему приказу перестреляли людей? Или теперь наступила очередь стрелять друг в друга?
— Ах, и ты за него?
— Я — за справедливость! — твердо заявил Кельхан.
Эзиз оглянулся, ища глазами Кизылхана. Но, вспомнив, что сам же отправил его с поручением, схватился за кобуру, решив собственноручно расправиться с непокорным сотником. Джигиты Артыка подняли шум. Послышались выкрики:
— Артык, кого бить?
— Артык, душа твоего обидчика отправится в ад!
Эзиз уже готов был броситься на Артыка, но в это время Юмуртгачи схватил его за локоть и зашептал в ухо:
— Эзиз-хан, не стоит тягаться с мальчишками. Через час они пожалеют об этом и придут просить у тебя прощения...
Притихший за спиной Эзиза, бледный от страха Абды-Джелил-ишан вторил Юмуртгачи:
— Хан-ага! Гнев — это гяур. Его нужно проглотить...
Напряженное положение разрядил вестовой Эзиза.