Решающий шаг
Шрифт:
Артык понял, что Халназар хитрит.
— По-моему, бай-ага, — возразил он мирабу, — нет надобности считать овечий помет. Прошлогодние сто тридцать шесть паев в этом году никак не могли превратиться в сто сорок восемь. Попробуйте пересчитать вновь женившихся.
Когда по пальцам пересчитали вступивших в брак, их оказалось четыре пары.
Черкез пристально посмотрел в лицо Халназара и удивленно сказал:
— Гляди, ведь это получается всего сто сорок четыре. Откуда же взялось еще четыре?
Артык снова вмешался:
— Нет, дядюшка
«Мертвых» паев оказалось тоже четыре.
Халназар, как выяснилось, откладывал шарики и на умерших; кроме того, положил один шарик на внука, думая в этом году женить его; один шарик — на Баллы, который и так имел пай воды, — но он полагал, очевидно, вторично его женить, а два шарика проскочили так, невзначай, между пальцев.
Когда, наконец, было установлено, что трудовых паев на самом деле сто сорок, дейхане, захватив с собой лопаты и припасы, отправились к водоразделу Тед-жена и остались там на несколько дней.
Водораздел Теджена отстоял от аула на полтора дневных перехода. Поручив своего коня Сахату Го-лаку, отцу Ашира, и навьючив продукты на осла одного из дейхан, вместе со всеми пришел сюда и Артык. Так как он не был женат и одного пая воды, принадлежащего его матери, им не хватало, он взял еще один пай в аренду. Теперь ему приходилось работать за два пая.
В первый же день Артык заметил, что шест, которым мираб отмерял участки на канале, для одних удлинялся, для других укорачивался. Однако, не желая на этот раз спорить, Артык приступил к работе.
Лопатой, сделанной знатным мастером Хозом, он выбрасывал в один мах больше пуда земли выше, чем на высоту человеческого роста. Жилы на шее вздувались, лицо синело, плечи немели, но он все так же размеренно вскидывал лопату, и влажная земля ложилась за ним по берегу канала ровным валом. Пот струился по его запыленному, обветренному лицу, домотканая рубаха стала от пота жесткой, как кожа, а он, не останавливаясь ни на минуту, все бросал и бросал тяжелые глыбы земли.
Вокруг него раздавались оживленные голоса:
— А ну, шевелись!
— Давай быстрей!
— Не отставай от Артыка!
Закончив свой участок раньше всех, Артык взбежал на высокий берег сухого русла канала и ладонью отер пот с лица. Он, словно борец, победивший в борьбе, огляделся вокруг и увидел, что многие справились с работой только наполовину.
Ожидая, пока ему отмерят новый участок для очистки, он присел на валу, вынул из-за кушака лепешку и стал жевать. Лепешка показалась ему необычайно вкусной. Но появление мираба отбило у него охоту к еде. Как только очередь дошла до Артыка, шест в руках Халназара стал удлиняться. Тогда Артык подошел к баю и ухватился за шест.
— Погоди, мираб-ага, дай-ка отмерим еще разок, чтоб ошибки не вышло!
Халназар-бай злобно ощерился. Может быть, он и ударил бы Артыка, но, боясь вызвать недовольство дейхан, только процедил сквозь зубы:
— Упрям же ты, парень!
Когда во второй раз отмерили участок, оказалось,
— Ты что — ослеп, не видишь, где я отметил? — строго сказал он разметчику и провел по земле новую черту.
После этого шест для Артыка уже больше не удлинялся. Но Халназар все время искал повод для придирок. «Стенку не выровнял», «дно не вычистил», «землю выбрасываешь слишком близко», — говорил он, как только появлялся подле Артыка. Но тот умел постоять за себя.
Наступила зима с крепкими морозами ночью, с холодными дождями и пронизывающим ветром днем. Артык и три его товарища жили в землянке. Начинали работу задолго до рассвета, а заканчивали в сумерки.
Не каждый день удавалось сварить суп, питались больше лепешками, испеченными на углях костра.
Работы на Кяле продолжались месяц. На расчистке больших арыков дейханам пришлось поработать еще месяц с лишним. Но это дало возможность расширить площадь посевов. Дейхане вышли в этом году на целину и засеяли обширную лощину в степи Атгыран.
Когда дело дошло до распределения воды, пришлось заново пересчитать паи. Прибавились паи старшины, главного мираба канала, писаря, есаула, младшего мираба, судьи, стражников, ходжи, муллы, преподавателей и учащихся медресе, еще кого-то — и дополнительные паи в общей сложности дошли до сорока восьми. На разные текущие расходы мираб добавил еще с дюжину паев, в результате сто сорок дейханских паев превратились почти в двести. Срок полива все удлинялся; для того, чтобы отпустить двадцать пять суточных норм воды, требовалось двадцать пять дней. Это могло обречь посевы на гибель. Тогда решили вместо суточного полива применить полусуточный: ускорился оборот воды и вдвое сократился срок полива.
Обо всем этом и размышлял Артык, когда рыл канаву к своему участку. Неполный полив раз в двенадцать суток, да и для того не хватало воды! Молодого дейханина охватывал страх при мысли, что его посевы могут погибнуть.
Глава четвёртая
Случилось так, как и предсказывал Ашир: вода в канале с каждым днем поднималась, выходила из берегов, наполнила до краев все арыки, затопила низменности, перерезала дороги. Обильно оросились все посевы, водой были напоены даже седые равнины.
Паводок был так высок, что, как и три года назад, возникла угроза прорыва Карры-бента и ухода вод Теджена в русло старого канала Джангутаран и в пески Кара-Кумов. По всем аулам собирали людей для укрепления плотины хворостом и землей.
Артык и его три пайщика высеяли на своих участках сорок батманов (Батман — пятьдесят три фунта) пшеницы и четыре батмана ячменя. Всходы были хорошие. Но самый лучший урожай от одиннадцати батманов посева не мог помочь Артыку залатать все прорехи в своем хозяйстве; долгов с прошлого года накопилось немало, да и за аренду пая надо было платить. И Артык решил запахать еще немного земли.