Решение офицера
Шрифт:
— Отец!
Тот обернулся как-то неестественно резко.
— Мили! — седой капитан порывисто рванулся к стройной, миловидной светловолосой девушке, взял ее за руку, и они о чем-то очень тихо заговорили. Лишь окончив разговор, он вернулся к Жану.
А тот пораженно провожал Мили взглядом — от нее тянулась магическая нить. Слава Богу, не коричневая, какая тянется от превращенных в послушных кукол покойников — с этим пришлось столкнуться и при обороне Сен-Беа, и в сражении при деревне Фадж. Нет, здесь было другое, но тем не менее… Да, девушка была жива, но определенно находилась под магическим контролем. Задумавшись, Жан
— Вот пакет, господин капитан.
Тот взял его, собираясь сразу уйти.
— Простите, Ваша Светлость…
Де Фронсак резко обернулся, недовольно посмотрев на Жана. Мол, что это здесь за мебель разговаривает.
— Я был непосредственным участником событий, которые описаны в письме. Мне приказано при необходимости дать пояснения. Если потребуюсь, я буду находиться в гостинице «Белая Лилия». И еще, — от наглости простолюдина, смеющего говорить сверх необходимого, у капитана поднялись брови, — маркиз де Фронсак, лейтенант, погибший в сражении при Фадже, Вам не родственник?
— Сын, — растерявшись, капитан даже ответил на вопрос.
— Я имел честь служить под его командованием. Тогда он спас нашу армию. И еще, извините, но сейчас приходила Ваша дочь? — И сразу, не дожидаясь ответа: Вы знаете, что она под заклятием?
И тут из де Фронсака словно вышла жизнь. Плечи опустились, лицо буквально посерело. За мгновенье крепкий, полный сил мужчина превратился в старика.
— Да, господин лейтенант, конечно, я выполню свой долг, я сделаю все, что должен, вот прямо сейчас… — у капитана затряслись губы в беззвучном рыдании.
Что за черт?!
— Ваша Светлость, что случилось? О чем Вы? На нас смотрят, давайте отойдем в сторону, — Жан в нарушение всех этикетов взял его за локоть и отвел в пустынный коридор. — Так что случилось?
— Это заклятие Черной розы.
Нет!!! Только не это! Заклятие Черной розы — самое страшное проклятье этого мира. Человек, попавший под него, живет обычной жизнью, ест, пьет, смеется, может даже любить. Но вся его жизнь с этого момента посвящена цели — сделать одно действие. То, какого потребовал проклявший. Оно было разработано, да и использовалось лишь для убийства. Как правило, королей и лишь несколько раз — первых министров. Проклятый всеми правдами и неправдами втирался в доверие, выходил на удобную позицию и наносил смертельный удар. Осечки не было ни разу.
Потому и родился «Закон защиты», принятый во всех странах. Тот, кто узнавал о попавшем под заклятие Черной розы, должен был сообщить об этом. А дальше в дело вступала армия, полиция, палач. Все, кто был в состоянии исполнить этот закон, потому что проклятый должен быть убит. Не казнен, поскольку ни в чем не виноват, а именно убит. И сейчас маркиз должен сообщить о своей дочери. Той, которую так любил шебутной, но честный и храбрый сын. Сын погиб, дочь убьют, и отцу, собственно, больше незачем будет жить. А та тварь, которая наложила заклятие, просто начнет искать новую жертву? Чтобы…
Секундочку! Заклятие накладывается один раз. Маг лишь определяет цель. И все! Ему незачем держать жертву под контролем. Более того, это опасно. Человек начнет вести себя неестественно, а главная идея Черной Розы — полное сохранение личности, отсутствие любых признаков принуждения. Лишь уникальные, самые опытные маги-лекари способны определить… Так… Но тогда…
— Ваша Светлость, а почему Вы решили,
— Мне сказал друг. Не спрашивайте, господин лейтенант, я все равно не скажу. И не угрожайте, мне уже нечего бояться.
Что за хрень? Что за друг такой? Вместо того, чтобы самому исполнить свой долг, переложить его на отца? Сказать, что тот своими руками должен отдать дочь на смерть, это друг?
— Не буду спрашивать, но ведь Ваш друг мог и ошибиться.
— Не мог, он лучший в лечении заклятий.
Ой как интересно-о! Так проговориться господин маркиз мог только от горя. Стало быть, милейший шевалье де Пуан, выпускник Клиссона, когда-то решившийся ослабить свою магическую силу, получив взамен возможность лучше видеть магию. И как же Вы, шевалье, так опростоволосились? Или солгали умышленно? Тогда зачем?
Но кто виноват — это сейчас второй вопрос. Первый же — что делать? Убедить маркиза самому — не получится, нужен авторитетный союзник. Де Савьер? Молодой лейтенант? Не вариант. Тогда лишь один выход. Наше инкогнито? Да пошло оно. По известному адресу. Все. Не желаю больше смертей рядом со мной! Не допущу!
— А если показать девушку виконту Транкавелю?
— Этому хлыщу? Снобу, которому плевать на всех, кроме него самого? Да он ради Мили задницу от стула не оторвет!
— Ваша Светлость, не спешите, умоляю. Есть у меня идея. Не очень благородная, но в память о Вашем сыне, можно рискнуть. Я должен передать Транкавелю письмо от графа. Если дописать пару строк… Он придет, уверяю, по просьбе графа, обязательно. Вы только идите домой, он придет, обещаю.
Это было сказано уверенно, без тени сомнения. А как еще нести ахинею, чтобы в нее поверили? Конечно, если бы не горе, де Фронсак ни за что бы не купился на такую разводку, но в том состоянии — поверил, как верит смертельно больной в существование волшебной таблетки. Так же слепо, не считаясь ни с логикой, ни со здравым смыслом. Но здесь не было смертельной болезни. А то, что было, надо было вылечить навсегда, чтобы уже никаких рецидивов. Никогда.
Жан подходил к знакомому дому. Четыре года назад здесь его встречали как друга, здесь вернулась красота к Марте, здесь он поцеловал сына перед долгой разлукой. Как втретят сегодня? И, кстати, тот же вопрос — как войти? Нужен предлог. Это что? Винная лавка? А ну-ка, милейший, продайте-ка мне бутылочку вина. Нет, дешевого и без этикетки. Такого не держите? Тогда вот это, только этикетку помогите снять.
Виконт Транкавель читал письмо. Посланный по его просьбе в Тулузу человек де Шутта очередной раз отчитывался о результатах работы. Четвертый, если быть точным.
То, что унтер-офицер Ажан личность незаурядная, Транкавель понял давно. Строго говоря, для этого не надо было и человека на место отправлять. В конце концов, Алыми звездами разбрасываться не принято, а уж чтобы де Комон расщедрился — это даже по разряду сказок не проходит.
Впрочем, посланец де Шутта доказал, что не зря ест свой хлеб. Подробно описал геройскую оборону крепости, не поленился пообщаться с тулузским полицейским, таможенником из Сен-Беа, солдатами крепости. Предыдущие отчеты читались как настоящие романы. Но и только. Храбрец, ловкий, смышлёный. Но что еще? Почему кажется, что упущено что-то важное, возможно, главное?