Республика девяти звёзд
Шрифт:
— Ну да, писатель! — рассмеялся Андрей. — Бандит он! Самый настоящий бандит! Разве писатель будет убивать какого-то Стёпку?
— Да, может, ты что-нибудь недослышал?
— Так ведь не я один, все слышали, как он сказал — его все-таки придётся убить. Бандюга он, а не писатель. И подручный у него всамделишний бандит, весь картинками расписан.
— Да-а! — с сомнением протянул Витька. — А как же вы узнаете, когда они затеют это самое убийство?
— Очень просто! После убийства что бандиты делают?
— Что делают? Смываются,
— Точно! Значит, этот главный, жирный бандит не смоется, не предупредив свою любимую дочку, Венеру эту самую. Если мы узнаем, когда он предупредит Венеру, то значит будем знать и то, удалось ли им уже заманить к себе этого самого Стёпку.
— А может, они сначала убьют, а потом предупредят? — сказал Витька.
— Нет, не может! — ответил Андрей. — Конечно, они заранее предупредят Венеру, чтобы она была готова к отъезду.
— А вдруг они убьют этого Стёпку, закопают его или бросят в море, а потом уже начнут смываться.
— Так не бывает! Не может быть! — Андрей затряс головой. — Убийца всегда бежит от места убийства. Его мучат угрызения совести. Так во всех книгах написано.
— Убедил! — признался Витька. — Всё правильно! Так ведь?
— Вроде так! — подтвердил Алёшка.
— Надо только разнюхать, когда Венеру надумают забрать из лагеря? — сказал Славка.
— Это-то проще простого! Это дело мы поручим Зине Симаковой: она дружит с Веркой Сидоренко. А Верка и эта самая Венера — закадычные подружки, они всё время ходят в обнимочку и шепчутся. И, конечно, друг другу выбалтывают всё — так у девчонок заведено, — сказал Алёшка.
— Вот как только нам из лагеря тогда выбраться? Это дело тяжёлое будет, — заговорил Славка. — Ведь это не на час, не на два убегать, а самое малое — на целый день.
— Ну, это, пожалуй, можно устроить! — Алёшка погладил лоб. — Надо сделать вот как. Все мы получаем письма. Мы берём их в канцелярии. Так вот, надо сделать так, чтобы одно письмо обязательно было всегда в запасе.
— Как это — в запасе? — не понял Зина-Зиновей.
— Сегодня тебе пришло письмо, но ты его не забираешь, пока письмо не придёт кому-нибудь из нас. А потом следующий ждёт другого письма. Понятно?
— Понятно-то понятно! — Зина-Зиновей растерянно усмехнулся. — Но зачем это дежурное письмо?
— Э, друг, думать нужно, думать! — Алёшка снисходительно постукал Зину-Зиновея по лбу. — Как только поступает сигнал о Венере, тот, кому следует, бежит за запасным письмом. Мы открываем его, а в конверт вкладываем другое. Старенькая бабушка или больная тётя, которая живёт где-то рядом с Солнечным.
— В Марьяновке! — воскликнул Андрей. Это рядом с маяком!
— Ну, в Марьяновке! — согласился Алёшка.
— Так вот, эта тётя просит приехать племянника с друзьями и помочь ей выкопать картошку.
— А картошка здесь растёт? — в сомнении спросил Сергей.
— Наверное, растёт, если нам её подают в столовой.
— Понятно! Понятно! — Андрей в возбуждении
19. Засада
Витьке снилось, что отец его, как раньше, когда Витька был совсем маленьким, смеётся и тормошит его, приговаривая:
— Да проснись же, Витька! Просыпайся!
Последние четыре года в семье Олейниковых было неладно. Отец Виктора раньше работал шофёром у начальника строительного треста. Витька помнил его весёлым, краснощёким, всегда улыбающимся доброй широкой улыбкой. Потом произошло несчастье. В воскресный день отец повёз начальника и его друзей в лес на пикник. Там подвыпившая компания уговорила шофёра выпить два стакана коньяку. А на обратном пути в город Витькин отец сбил двух велосипедистов, и один из них умер. Разобравшись с делом, суд наказал шофёра тремя годами тюремного заключения. В доме сразу стало мрачно и скудно. Мать Виктора работала аппаратчицей на химическом заводе. Она была хорошей работницей, получала неплохую зарплату, но ей приходилось кормить и одевать ещё троих — Витьку и его младших сестрёнок-близнецов Сашку и Машку.
Днём мать была спокойной, сдержанной, немного молчаливой. Но ночью Витька не раз слышал, как она задыхалась в плаче, прикрывая рот подушкой.
Совсем недавно из заключения вернулся отец — помрачневший и неулыбчивый. Он вошёл в дверь, отбросил рюкзак, сгрёб обеими руками Сашку, Машку и Витьку, прижал их к себе, припал к ним горячим лицом. Ребятам было неудобно. Какая-то пуговица впилась Витьке в щёку. Но он молчал, ощущая, как в горле ворочается душный комок и чувствуя, что на щёку ему падают горячие капли.
Теперь Витькин отец работал вместе с матерью на химическом комбинате мотористом. Он хорошо зарабатывал, быстро завоевал уважение товарищей. Но оставался он замкнутым, мрачноватым и всё время словно прислушивался к чему-то.
Как-то поздним вечером Витька случайно услыхал отрывок разговора.
— Ты пойми, Клаша! — говорил отец матери. — Моё наказание труднее, чем те три года, что мне дал суд. Я сам всё время казнюсь, всё время перед глазами эта девчушка-велосипедистка в красной курточке…
И вот сейчас Витьке снилось, что отец, как раньше, весёлый и смешливый будит его:
— Витька! Проснись, Витька!
— Я сейчас, папа, сейчас!
Витька открыл глаза и увидел, что он не дома на диване, а в лагере, в своей палате. Сквозь окно в комнату падает дымный, неясный свет луны. И тормошит его не отец, а Альберт Мяги. Игорь Валявский молча стоит за спиной Альберта.
— Что случилось? Почему вы не пошли на пост? — спросил Витька.
В эту ночь была очередь Альберта и Игоря идти стеречь таинственного водолаза.