Республиканец
Шрифт:
Третий день «Сокол» под номером двадцать два, как и вся эскадра, болтался в системе. Несмотря на то что коды астенцев и токорцев расколоть не удалось, применение корабля радиоэлектронной разведки было признано успешным. Записи перехваченных переговоров и телеметрии, наложенные на схемы маневрирования кораблей, давали криптоаналитикам хорошую базу для дальнейшей работы. Подобными перехватами занимались и раньше, но для флотских связистов это было не единственной и далеко не главной задачей, а в бою на это просто не хватало
Адмирал Кагершем вместе с начальником штаба убыли на Варен для согласования с армейским командованием вопросов совместной обороны свежезахваченной планеты. В центральном посту сторожевика царили тишина и спокойствие. Его недавно утвержденный в должности командир был выдернут из нирваны вызовом оператора радиолектронных систем.
— Что там у вас?
— Нами только что был принят сигнал.
— Ну, и?
— Удалось декодировать только часть сигнала, она содержит код СОС. Помехи носят искусственный характер, кто-то целенаправленно глушит сигнал.
Переходить к активной деятельности очень не хотелось.
— Свяжитесь с другими кораблями, может, его еще кто-то принял.
Через две минуты оператор снова начал надоедать своему командиру:
— Сигнал был принят многими, но декодировать его смогли только мы, у нас аппаратура лучше.
— Направление засекли?
— Только приблизительно, сигнал был слабый и длительность всего ничего.
Пришлось беспокоить дежурного офицера в штабе эскадры. Тот не рискнул брать ответственность на себя и связался с командующим.
— Что-то интересное? — спросил Кагершема начальник штаба.
— «Сокол» двадцать два принял сигнал бедствия, но слабый и неустойчивый. Может, отправим кого-нибудь? Пусть глянут.
— А если пустышку тянем?
— А если нет? Может, там имперский рейдер кого-то гоняет.
— Сам засек, пусть сам и идет.
— Логично, но если там действительно рейдер… У Дескина просто дар влезать во всякие истории со стрельбой.
— Тогда пусть идут вдвоем с «Орлом», заодно и разомнутся, а то застоялись в последнее время.
Республиканская пара уже несколько часов двигалась по направлению, с которого пришел сигнал. Еще два раза удалось поймать СОС, каждый раз все четче. По сигналу корректировали курс и шли дальше. Наконец на экранах появилась первая отметка, за ней вторая. Первая, крупная, убегала, вторая, поменьше, догоняла. Картина прояснилась: рейдер догоняет транспорт и глушит его сигнал. Республиканские корабли приготовились к бою.
— Цель сзади сто сорок, выше сто восемьдесят! — доложил оператор.
Одного взгляда на экран хватило, чтобы понять — засада.
— Связь с командиром крейсера.
— Нет связи!
— Как нет?
— Не могу понять, в первый раз такое.
Вольдемар связался с криптографом и изложил ситуацию.
— Это невозможно, наши коды… — начал криптограф.
— Цель сзади сто пятьдесят, ниже сто!
Скоро
— Рулевой! Режь крейсеру курс, только осторожно.
То ли на крейсере обнаружили отсутствие связи, то ли обнаружили преследователей, но крейсер сам начал вираж, собираясь, вероятно, лечь на обратный курс. Сторожевик последовал за ним. Гонка началась. Через полтора часа стало ясно: без боя проскочить не удастся. У крейсера шансов больше, его одним залпом не остановить, а «Соколу» много не надо. Планы вспыхивали в мозгу Вольдемара один за другим, но он тут же отвергал их — ничего реального. Оставалось тупо переть вперед. А вот это уже что-то. Командир сторожевика сам направился в каморку криптографа.
— Сигнал помехи выделил?
— Да.
— Пишешь?
— Конечно.
— Сбрасывай все данные на один носитель, бери спасательную капсулу и уходи. Сигналы сразу не включай, приблизительно через восемь часов нас начнут искать, рейдеры к тому времени уберутся, а может, «Орел» прорвется. Тогда и включишь.
— А вы?
— У нас нет шансов. Торопись, скоро они приблизятся и смогут засечь отстрел капсулы.
Спасательная капсула затерялась в космосе.
— Одна… две… три… четыре… Команде надеть скафандры.
От одной еще можно увернуться, можно попытаться уйти от двух, от трех уходить бесполезно. К сторожевику сейчас шли четыре противокорабельные ракеты. В скафандрах у кого-то из экипажа будет шанс. Крейсер уже выпустил четыре своих истребителя, и те улетали расходящимися курсами. В бою от них толка не будет, а перехватить все четыре невозможно, хоть один, но проскочит. Шансы лейтенанта-криптографа увеличивались.
Младший лейтенант Дескин сделал, казалось, невозможное. Первые две ракеты прошли мимо. А что толку? После попаданий двух оставшихся более или менее уцелела носовая часть, корма вместе с двигателями просто исчезла. Груда искореженного железа продолжала свой путь к системе Вантельрен.
«Орел» вел бой больше часа, он даже серьезно повредил одного из преследователей, но против троих противников долго продержаться не смог. Полторы тысячи и тридцать тысяч тонн искореженной стали шли параллельными курсами, до входа в зону видимости радиолокаторов эскадры им оставалось еще полтора часа. Имперские крейсеры отвернули раньше, один из проскочивших истребителей вот-вот должен был выйти из зоны помех. Республиканская эскадра скоро проснется, но к тому времени имперцы будут уже далеко.
Корпуса обоих кораблей были перехвачены спасательными буксирами республиканского флота и доставлены на орбиту вокруг Варена. На крейсере выжили четверо, один из отсеков сохранил герметичность и работоспособную систему регенерации воздуха. На сторожевике приказ младшего лейтенанта Дескина спас шестерых, в том числе самого командира. Когда его на борту буксира доставали из скафандра, он был без сознания, а индикатор заряда кислородного баллона светился тревожным кроваво-красным огоньком. Впрочем, состояние других было не лучше, но выжили все шестеро.