Рестарт

Маханенко Василий Михайлович

– Ярополк, потешь стариков перед ответственным делом.

– Тень никогда не была свободной. Арчибальд думал, что он освободился от твоего влияния, но на самом деле ты просто позволил ему так думать, издали наблюдая за его действиями и корректируя направление. Это же так интересно, быть одновременно в двух точках пространства. Мадонна надоела еще в первую эпоху, но избавиться от нее никак не получалось. Понятия не имею, кто из вас двоих придумал способ, но теперь уверен – Мерлин и Герхард всегда действовали заодно. Именно Герхард вживил Мерлина в Координатора, но тут, думаю, Игра взбунтовалась. Бернард Кальран был непростой фигурой. Потомственный князь, как-никак. Поэтому Мерлин получился двуликим. Почему Мадонна его не замечала… Сложно сказать, наверное,

она уже вообще никого не замечала вокруг, кроме себя самой. Подготовив все таким образом, чтобы в любом случае в Игре появились две Мадонны, вы заключили пари. Скучно же просто наблюдать за суетой тараканов, верно? Гораздо интересней подталкивать их палочкой в нужном направлении. У Герхарда такой палочкой стал Арчибальд, у Мерлина… Он сам. Поэтому мы здесь и находимся. Все тараканы сбежались в нужную коробочку и ее захлопнули. Что касается Мадонны, то здесь все просто. Она Кукла, пусть и ставшая игроком. Не думаю, что Куклам разрешено уничтожать своих хозяев. Убив Арчибальда, Мадонна тем самым убила Герхарда, даже не подозревая об этом. Но вопрос – почему это было сделано только сейчас? Мадонна невзлюбила кота еще в третью эпоху. Думаю, Арчибальда убивали и раньше, только он об этом ничего не помнит. Основа всего вашего плана по устранению Мадонны лежала именно в создании второй копии. Ибо первую инициированную Мадонну уже уничтожили, и все копии кристаллов памяти рассыпались в пыль вместе с ней. Новая Мадонна хоть и обладает памятью прошлых эпох, но у нее нет средства переноса сознания. Добавляем сюда наказание Куклы и получаем на выходе чистую, непорочную и ничего не помнящую Мадонну следующей эпохи. Никоим образом не связанную с Герхардом или как ты там себя назовешь в следующей эпохе, Безымянный. Собственно, у меня все. Хотя нет, еще кое-что. Люмпена вы специально вытащили, чтобы позволить ему перейти в следующую эпоху. Вам же нужна видимость соперничества, не самим же с собой воевать. Теперь точно все. Хотя опять же – нет. Мерлин вручил мне дневник Люмпена, желая сделать ментальным рабом. Только сейчас я понял, зачем это было сделано – кристалл памяти. Кланяться в ноги наставнику не очень приятное действо, поэтому Мерлин хотел решить вопрос самостоятельно. Не вышло. Влезли другие тараканы в лице той же Громаны и испортили весь план. Так что в новой эпохе будет не только чистая и непорочная Мадонна, но и остальные участники рестарта не будут помнить о своем прошлом. Фига два вы меня заставите переносить ваши кристаллы.

– Грубо, без деталей, но признаю, что общее направление мысли верное, – покачал головой Мерлин. – Согласен, с меня две бутылки шельранского, хотя последний факт испортил общее впечатление.

– Да что мне тебя заставлять, Ярополк? – на лице Герхарда появилась ухмылка Арчибальда. – На правах единственного и прямого твоего сюзерена я приказываю заткнуться, забрать кристаллы и подобрать мне и моему ученику достойные тела в следующей эпохе. Меня возрождай сразу, Мерлина воплощай. Вопросы? Вопросов нет, вот и отлично. Забирай.

Рядом со мной материализовался стол. На нем лежали два темных дневника, в обложки которых были вживлены кристаллы памяти. Я хотел отказаться, но не смог – язык мне не повиновался. Мало того, против воли я протянул руки и закинул дневники в инвентарь. Герхард – это Арчибальд, мой прямой сюзерен. Его приказ должен выполняться беспрекословно. Вот она, настоящая сила вассалитета.

– Так. Свою библиотеку я тебе оставил. Библиотеку Мерлина ты уже забрал. С остальным разберемся на месте. Все, Ярополк, можешь идти. Ты мне больше здесь не нужен.

– Решился-таки? – уточнил Мерлин.

– Да. Надоел вечный хаос, пора нормально перегрузить Игру. Если ради этого нужно разок умереть, то, пожалуй, так тому и быть, – повернувшись к Императору, Герхард произнес: – Я требую призвать сюда друида Сахрея. Ключник не смог самостоятельно вернуться. Нужна помощь.

Один из Советников исчез и появился с Сахреем. Побелевший от страха друид увидел Императора и рухнул перед ним на колени. Тот лишь взглядом указал на Долгунату, приказывая

Сахрею заняться сестрой. Друид рванул к ней, прижал голову девушки к своей груди и начал наглаживать, что-то ласково шепча на ухо. Долгуната дернулась и открыла глаза. Поначалу ее взгляд был пустым и смирившимся, но с каждым словом, с каждым касанием Сахрея Ната просыпалась, а ее взгляд становился адекватным.

– Довольно, – нетерпеливо заявил Герхард, и Сахрея отбросило от Долгунаты. Друидку подняли на ноги и встряхнули, как тряпичную куклу. Голова девушки бессильно упала на грудь. Казалось, что в ней нет ничего живого, но стоило Герхарду мягко опустить тело на пол, как Долгуната медленно, но самостоятельно подняла голову. Я с горечью, но не торжеством, наблюдал произошедшие с моей некогда неугомонной соперницей изменения. Сломленная и опустошенная, друидка совсем не походила на себя. Тот живой и наглый огонек бесследно ушел из ее взгляда. Теперь перед нами стояло покалеченное существо, слава Игре, еще не сошедшее с ума. Наши с ней участи в чем-то были похожи, только ей досталось из-за собственной глупости больше.

– Открой дверь, – приказал Герхард, и Нату потащили к двери. При ее приближении появилась сенсорная панель, куда друидка приложила руку и сразу же безвольно ее уронила. Происходящее совершенно ее не волновало, она просто делала то, что ей приказывали, минимально участвуя в событиях, но Игре было этого достаточно. Приборная панель мигнула зеленым огоньком, подтверждая доступ, и дверь бесшумно отошла в сторону. Герхард снова одним движением руки отбросил Долгунату в сторону, как ставший ненужным предмет. Свою функцию Ключник выполнил, его дальнейшая судьба больше никого не волновала.

– Все готово для ритуала. Список игроков следующей эпохи сформирован автоматически, – произнес Советник.

– Ведьма Кларисса в нем есть? – уточнил Герхард, и получив положительный кивок, потребовал: – Удалить. Никаких игроков, лично связанных со мной из прошлых эпох. Это лишнее.

– Исполнено, – Советник не оспаривал право Герхарда на выбор игроков для следующей эпохи. Игре было все равно, кого включать, а кого нет в списки. Кроме этой троицы для Игры все были равны между собой.

– Сахрей, передай мне кристаллы памяти. Все, включая Арчибальда и Клариссы, – Герхард не остановился на достигнутом, решившись на тотальную зачистку. Друид аккуратно посадил сестру на пол и на негнущихся ногах подошел к Герхарду, чтобы высыпать ему в открытую ладонь горсть кристаллов. Герхард удовлетворенно промычал и резко сжал руку, превращая кристаллы в пыль. Стряхнув оставшийся мусор на пол, он вытер ладонь и отпустил Сахрея. По мнению Безымянного, его прошлое было уничтожено. Мерлин первым вошел в заветную комнату. Разглядеть что-либо внутри у меня не получалось, там было темно. Вскоре он вернулся и остановился в дверях, держа в руке зажженную свечу.

– Вы скоро? Давайте уже закончим! Это вам сейчас достанется самое приятное, а мне еще роды принимать.

– У меня снова возникли подозрения относительно Арчибальда, – Степан сделал театральную паузу, ожидая, когда Герхард потребует от меня уничтожение робота, но этого не произошло. Что если ни он, ни Мерлин не знали о моей сегодняшней проделке и кристаллах, подготовленных Арчибальдом для меня?

– Мы удаляемся. Зарождение Игры должно происходить без нашего участия. Пусть новый мир будет лучше, – произнес Советник.

Без лишних визуальных эффектов Император и его Советники исчезли.

– Надеюсь, ты будешь вести себя благоразумно. Дамы вперед, – Герхард шутливо отвесил поклон Мадонне. Все оковы спали, но женщину нельзя было назвать довольной.

– Пошел ты! Похотливое животное! Я не хочу! – Мадонна сопротивлялась, что было сил, но тщетно. Герхарду не нужно было напрягаться, чтобы сорвать с нее одежду и против силы затолкать в дверь. Там ее ждал Мерлин, который взяв за руку повел вглубь комнаты. В отблесках свечи я увидел посреди комнаты постамент с кроватью. Место для зарождения мира уже было готово. Герхард не торопился к своей бывшей возлюбленной.