Реставратор Галактики
Шрифт:
— Просто ответ напрашивался сам собою, а я не догадался, — Джо попытался спасти положение, но сразу понял, что его объяснение не устраивает московского коллегу. Пришлось признаться. — Ладно, похоже, у меня депрессия. Не могу я так больше. Понимаете? Понимаете! — уже утвердительно добавил Джо и замолчал. Немое, бессловесное согласие, мгновение — и оно кануло в Лету.
— Ладно, я вешаю трубку, — Джо протянул руку к рычагу телефона, но Гавков поспешно перебил его:
— Подождите. Давайте еще раз, а?
— Нет, — отрезал Джо, отключаясь, и уставился в пустоту.
На
«Все, это конец, — с горечью подумал Джо. — Нет больше ни сил, ни желания бездумно прожигать жизнь в этой нескончаемой Игре, придуманной нами самими.
Общение с другими, — думал Джо, — Игра — это наш способ борьбы с одиночеством. Мы силимся увидеть, но что? Отражение самих себя, наших безжизненных, изможденных лиц, пустых до такой степени, что даже тошно.
Похоже, смерть где-то совсем рядом, — думал он. — Чем больше об этом думаешь, тем ближе она подбирается. Я чувствую, что она рядом… Нет у меня ни врагов, ни противников — одна пустота. Я устареваю, как новости в старом журнале: месяц за месяцем, месяц за месяцем. Я слишком опустошен для этой Игры. Даже если им — всем остальным — я и нужен со своим дурацким участием».
И чем больше Джо размышлял об этом, уставившись в исчирканный листок, тем больше внутри него просыпалась мрачная жажда действия, словно его тело инстинктивно собирало последние силы. В полном безмолвии Джо принялся за новый заголовок.
Набрав номер, он вышел на спутниковую связь с Японией, вызвал Токио и набрал цифровой код автоматического переводчика. Привычно подключившись к огромному сооружению, он обошел все его многочисленные защиты.
— Устная передача, — сказал он.
Массивный GX-9 переключился с визуального ввода на звуковой.
— Зерно не созрело, — произнес Джо по-английски и включил рекордер на телефоне.
В то же мгновение компьютер выдал японский эквивалент.
— Спасибо. Конец сеанса.
Джо повесил трубку, дозвонился до компьютерного переводчика в Вашингтоне, округ Колумбия. Он перемотал запись японской фразы и, в устной форме, загрузил фразу в сегмент японско-английского переводчика.
— Клише неопытно, — ответил компьютер.
— Простите? — засмеялся Джо. — Повторите, пожалуйста.
— Клише неопытно, — произнес компьютер с нечеловеческим спокойствием.
— Это точный перевод? — спросил Джо.
— Клише…
— О'кей, — прервал его Джо. — Конец сеанса.
Он повесил трубку и замер, его снова наполняла энергия. Она заполнила все его существо и вернула к жизни.
Джо медлил. Приняв решение, он набрал номер старика Смита из Нью-Йорка.
— Офис закупки и снабжения, седьмое отделение, — произнес Смит. На тусклом небольшом экране возникло лицо, напоминающее брылястую морду гончей.
— О, здорово, Фернрайт! Небось припас для меня что-нибудь, а?
— Простой до невозможности, слушай, — начал было Джо. — Клише неопыт…
— Погоди, лучше послушай мой, — перебил его Смит. — Давай сначала я, Джо, а? Получилось просто здорово. Ты ни за что не отгадаешь. Слушай. — И он быстро, проглатывая слова, прочитал:
— «Болотистые настойчивости». Написал — «Шахта Гвозде-яблока».
— Нет, —
— Что — нет? — нахмурившись и вскинув голову, спросил Смит. — Ты же даже не попробовал. Я дам тебе время. Как по правилам, пять минут.
Джо выдавил:
— Я бросаю.
— Бросаешь что? Игру? Теперь, когда ты поднялся так высоко?!
— Бросаю профессию, — ответил Джо. — Хочу бросить этот участок, отключу телефон. Меня здесь больше не будет, и я не смогу играть.
Джо тяжело вздохнул, сделал паузу и продолжил:
— Я скопил шестьдесят пять четвертаков. Довоенных. За два года.
— Монет? Металлических денег?
— Целый асбестовый мешок дома под радиатором, — сказал Джо и про себя добавил, что воспользуется им именно сегодня. — Недалеко от моего дома, на перекрестке, есть автомат, — сказал он Смиту, а сам подумал, хватит ли ему на окончательный анализ; говорят, мистер Найм сжирает много монет, или другими словами — его анализ дорого стоит. Но шестьдесят пять — кажется, этого должно хватить. Это равно…
Джо подсчитал в записной книжке:
— По официальному курсу на сегодня — это десять миллионов долларов в купюрах.
После гнетущей паузы Смит медленно проговорил:
— Понятно. Что ж, желаю удачи. Слов двадцать получить на всю сумму, может, пару предложений типа: «Поезжайте в Бостон. Спросите…». Только и успеешь услышать треск в автомате, и твои денежки покатятся прямехонько в лапы к центральному мистеру Найму в Осло, — он рукой вытер нос, словно школьник, уставший от зубрежки. — Завидую тебе, Фернрайт. Вдруг этой пары фраз будет достаточно… Один раз и я пытался воспользоваться его автоматом, бросил пятьдесят четвертаков. И все, что он мне выдал, было: «Поезжайте в Бостон. Спросите…». Знаешь, похоже, ему доставляет удовольствие глотать монеты и обрывать фразу на полуслове. Как раз подходящее развлечение для псевдоживого существа. Но ты все же попробуй.
— О'кей. — Джо стиснул зубы, пытаясь переварить картинку, нарисованную Смитом.
— А когда он переварит все твои четвертаки… — продолжал тот, но Джо резко его оборвал:
— Я понял.
— Никакие молитвы… — твердил свое Смит.
— О'кей, — повторил Джо.
Они молча смотрели друг на друга.
— Никакие молитвы, — наконец произнес Смит, — ничто на свете не заставит эту чертову машину выплюнуть хотя бы еще одно словечко.
— Гм-м. — Джо старался не показать виду, но слова Смита охладили его пыл. Леденящий страх уже охватил его. Ждать, пока пустота не задушит тебя.
Несколько коротких фраз, а потом, как выражается Смит, бац!
Мистер Найм молчит — словно наставленное на тебя дуло допотопного револьвера. Неизбежность поражения. Если и существует молчание свыше, то вот что это такое — монеты, опущенные в автомат мистера Найма, канувшие в никуда.
— Слушай, может, я, — скороговоркой пробормотал Смит, — прочитаю тебе еще заголовочек напоследок? Компьютерный переводчик в Намангане. Вот, — он лихорадочно схватил длинными как у пианиста пальцами скомканный лист бумаги. — «Шахматная фигура, доведенная до банкротства». Знаменитый кинофильм, примерно…