Реставраторы
Шрифт:
Всё, его терпение лопнуло — этот час наступил! Бен весь день следил, чтобы дядькины поддаваны (от слова поддавать), не окончили свою никчёмную жизнь, переборщив с веществами и сомнительными удовольствиями, в которые кстати норовили вовлечь и его самого. Сей прискорбный факт, по мнению его матери, мог отбросить тень на гордую репутацию фамилии, помешав её карьере политика.
Как бы там не было, в этот день он вымотался, вытаскивая из глубокого пруда утопающих, спасая хищников от желающих с ними дружить, предотвращая потерю слуха и разума падаванов, стараниями
Бен пришёл в свою хижину и бухнулся на койку, заснув без задних ног, но, однако, был разбужен характерными звуками дядькиной руки, тень которой, увеличенную светом сайбера, он разглядел на стене, и всё, на этом его терпение закончилось. Он, отобрал у этого дошу [руки прочь] игрушку-мигалку вместе с протезом, и, накибуцкав по морде, погрузился наконец-то в долгожданную темноту, но заснуть уже не смог. И потому, решительно пройдя по лагерю пыхарей и хроников — бездельников — сбежавших из своих скудных миров, чтобы не вкалывать а, за символическую отработку, жить в курортных условиях, Бен запрыгнул в свой «Гримтааш», и вышел за пределы, экранирующей сигналы, атмосферы планеты. После чего, передал матери, что при всей его нежной любви, пускай она сама присматривает за своим придурковатым братцем, выполняя заветы отца, а у него другие планы на эту жизнь.
Планы на «эту жизнь» стремительно менялись, позабыв посоветоваться с ним. Сначала вышел из строя один из гипердвижков, вынудив его криво припарковаться на этом клятом… как его бишь там? Джакку — крифф его задери, — что-то много он стал злословить, — которое, несмотря на своё окраинное положение, было словно центром самого пекла.
Ремкомплект он естественно забыл, в виду стремительного бегства с укуренного джедайского гульбища, которое дядя, благопристойности ради, старательно пытался выдать за культ достижения просветления, старательно скрывая расположение, чтобы, столь благое курортное место, не отжали более раскрученные конкуренты.
Мать старалась прорваться через его игнор. Бен, прекрасно знал, что она может ему сказать, и, не торопился отвечать. Он решил починиться на месте, несмотря на десятое пекло творящееся на этой, фонящей радиацией, помойной свалке, проходящего рядом космического маршрута, которое через полтора часа грозило смениться пронизывающим холодом.
Выходя из люка «Гримтааша», Бен всё же подумал, что надо бы скорее найти няньку для дядюшки, чтобы тот, своим внезапным появлением, не ввёл в конфуз маменьку, а та, не вынесла ему весь мозг душеспасительными беседами о семейном долге. Освободившись от надоевшей обязанности, Бен надеялся наконец обрести возможность заняться своей собственной жизнью, подальше от укурков, которые расслабон выдают за глубокую медитацию. Хотя, где её тут найдёшь, эту самую няньку?
Пейзаж, противоположный тому из которого он с такой поспешностью вырвался, расстилался перед глазами. Барханы, отмеченные следами былых битв, в виде обломков звездных крейсеров, разной степени занесённости песками. Бен отошёл от «Гримтааша», чтобы осмотреться получше.
Заблудиться он не боялся,
Прозондировав внутренним взором пространство, и, не различив никого больше пустынной ящерицы, он смело ступил в разбитый остов и, почти сразу, повис вверх ногами, попав словно глупый блоггин [самая глупая жирная птица на Джакку, подвержена панике, бегает по кругу и кричит] в силки.
Глава 19
Он открыл глаза, из счастливой дрёмы его выдворила настырная Тико. Она сидела на нем, и трясла за грудки. С досадой на то, что момент ощущения того, что он постиг все законы этого мира, прошел, и чувствуя себя как датпад отвалившийся от сети, он потребовал:
— Слезь с меня женщина, твоя тряска вызывает у меня эрекцию. А я, не хочу из-за этого заслужить звание самого мрачного скота в твоей жизни.
Фонарик на шлеме выхватил её возмущённо-вытаращенные глаза за стеклом маски.
— Да, что ты разлёгся на полу, концентрация радона здесь зашкаливает! — наорала она на Хакса, поднимаясь с колен, чуть не завалившись на него сверху.
Он придержал её одной рукой за плечо, а другой за бедро.
— Долго я был в отключке? Вообще, сколько времени прошло?
— Между тем, как ты сообщил, что идёшь за завесу и, тем, как я спустилась и нашла тебя, прошло четверть часа. — ответила она, и, стряхивая песок с коленок, продолжила его отчитывать дальше, — Ты вообще чем думал, когда, очертя голову, кинулся неизвестно куда!
Её возмущение и тревога в голосе, вызвали у него удовольствие, впервые о нём, кроме матери и Рена, кто-то позаботился без всякой корысти. Может быть, Мир для него, и правда, изменился в лучшую сторону?
— Пойдём уже, — позвала она, протягивая ему руку, помогая подняться.
Туманная завеса куда-то испарилась, голографический интерфейс погас, как будто его никогда и не было, исчезла возможность воспользоваться вратами, чтобы выяснить куда они ведут. Армитаж облегчённо вздохнул, возможно некоторые двери и вовсе не стоит открывать.
Вернувшись назад к месту, где были закреплены тросы, они с удивлением обнаружили, что вместо кросса на дне расщелины лежит сид, но не тот древний с Кеф-Бира, из ангара разбитой Звёзды Смерти, а более современной модели, а тросов не было и в помине.
— Как такое могло произойти? — удивилась Роуз.
Хакс боялся поверить глазам — это место действительно изменило реальность. А ведь он об этом думал… понял, но что конкретно? Семья…
Это место, нет — вся эта искусственно созданная галактика создана для семьи, чтобы она могла спастись, от наступающей тьмы. Спаситель, старающийся уберечь своих детей, заложил множество вероятностей её воплощения.
Эта галактика была создана Раем, но… Всегда — это проклятое — «но». Спасённым оставили слишком много возможностей влиять на реальность.