Ретенция
Шрифт:
Я иду в лабораторию. Я должен играть роль начальника, как бы неприятно это ни было для меня самого. Жажды власти я за собой не замечал. В лабораторном зале все уже на местах.
– Доброе утро, коллеги, – произношу я. – Я от Поша, у нас скоро намечается большой план новых работ.
Тод недобро сверкает глазами и молчит. Остальные тихо здороваются и возвращаются к своей работе.
Последующие несколько часов я усиленно помогаю Агафии досчитать данные по новым протоколам исследований. Агафия видит, что я не зазнался и работаю, как и всегда, советуясь с ней и прислушиваясь к её мнению. Она смягчается и даже начинает шутить. Я рад, что не испортил с ней отношения. Тод кажется мне здоровым дикарём, мне
День утекает быстро, как вода сквозь пальцы. Вторник и среда проносятся в моих бесконечных раздумьях о Раварте и о её словах насчёт брата и каких-то сподвижников. Я пишу ей, она отвечает, что скучает. Мне хочется её обнять и быть рядом с ней везде, но я себя одёргиваю. Нельзя выглядеть тряпкой или, напротив, быть слишком настойчивым. Это раздражает. Я строчу очередное сообщение, но стираю его, потому что оно лишнее.
Наконец, наступает вечер четверга, я ухожу из лаборатории чуть раньше, быть может, всего на полчаса, но внутри меня всего корёжит. Раварта уже в доме и ждёт меня.
Когда я спускаюсь вниз, вижу, что в холле рядом с лифтом охранники столпились вокруг кого-то. Выйдя за периметр пропускных турникетов, я замечаю кучкующихся людей в форме. И тут меня прошибает, когда в центре я узнаю тот же холодный взгляд человека в серой рубашке, того самого, который шёл за мной по аллее. Что он здесь делает? Я быстро отворачиваюсь и иду дальше.
– До свидания, мистер Коулман, – кидает мне вслед один из охранников.
– До свидания, – едва оборачиваясь, говорю я.
Что ему здесь нужно? Не обо мне ли он вынюхивает? Какое-то время я прокручиваю эти мысли, словно кинопленку, но затем вспоминаю о встрече с Равартой и на время забываю обо всём остальном.
– Привет, Брусничка.
– Привет, дорогой, ты готов?
Я целую её прямо у дома и беру за руку. Она вызывает такси. Серебристые колёса проминают выстилку дороги с противоположной стороны дома. Мы забираемся на заднее сиденье. Приключения начинаются.
В десятом периметре Раварта просит остановить машину у невысокого, недавно отремонтированного дома. Видно, что ему немало лет, но он в хорошем состоянии. Мы проходим через арку во внутренний двор. Затем ещё несколько сквозных дворов-близнецов. Если не знать карту, то можно запросто спутать один с другим. Чувствую, как ускоряется пульс. Приказываю себе успокоиться.
В левом углу бетонной стены дома, образующего сторону последнего прямоугольного глухого двора, находится дверь с козырьком. Раварта нажимает кнопку видеосвязи, через минуту раздаётся щелчок, и она резко тянет ручку на себя. Мы спускаемся по лестнице вниз, в цокольное помещение. Свет тусклый, от желтоватой лампы под бетонным потолком, но его достаточно, чтобы видеть ступени. Раварта идёт первой.
– Не волнуйся, – говорит мне она. – Я всё сама скажу, если надо.
От её слов я начинаю волноваться ещё больше. На Раварте чёрные длинные шорты, серая футболка и тёмный жакет. Густые волосы убраны в пучок простой резинкой, но даже она не способна удержать столь пышную копну. Силам упругости резинки приходится усиленно трудиться. Раварта движется уверенно, так, словно бывает здесь почти каждый день. Может, здесь и живёт её брат? Внизу обнаруживается еще одна дверь. Ее нам открывает человек лет пятидесяти. На голове у него повязана сиренево-синяя бандана с какими-то мелкими белыми рисунками. Тёмно-серая футболка обтягивает поджарые рёбра. Возможно, он был когда-то спортсменом.
– Привет, Гора! – бодро здоровается
– Привет, дорогая, – мужчина по-отцовски обнимает Раварту. Ни он, ни она слово меня не замечают. Внутренний голос приказывает мне оттолкнуть его от неё, но я его останавливаю.
– Я сегодня с ним, я говорила тебе о нём, помнишь…
Она что-то шепчет мужчине, его слегка блёклые сероватые глаза бегают из стороны в сторону, будто в поисках смысла где-то извне. Наконец, он кивает, разворачивается ко мне и протягивает руку.
– Горан.
– Трэй.
– Добро пожаловать, Трэй, – произнося это, он вновь поворачивается к Раварте и, аккуратно ухватив ее за плечо, увлекает в просторное светлое помещение, отделанное сверху донизу бежевой квадратной плиткой. Плитки повсюду, даже на потолке. Яркие круглые лампы заливают потолок приятным светом. Он не такой, как в моей квартире или в помещениях Корпорации. Этот свет напоминает усиленное пламя свечи. Я помню похожий свет в окнах старых домов деревянного посёлка на самой окраине. Мы проходим всё помещение насквозь и заходим в длинный коридор. Сырость обдаёт нос, рот и уши.
Здесь лампы не такие яркие, их немного, некоторые пугливо мигают. Я продолжаю идти за Равартой и Гораном. Они о чём-то тихо переговариваются. Я не вмешиваюсь в их беседу, лишь кручу головой по сторонам. Я и не знал, что под зданиями бывают такие длинные коридоры, целые катакомбы. Коридор с виду узкий, но в нём могут идти три человека в ряд. Кое-где в стене попадаются прямоугольные ниши, заваленные какими-то мотками с проводами и прочим хламом.
Становится прохладнее. Кожа рук покрывается пупырышками. Дойдя до конца коридора, Горан стучит сначала два раза с маленьким интервалом, потом ещё два с интервалом чуть больше и ещё раз, через несколько секунд. Дверь со скрипом открывается внутрь, за ней обнаруживается темнокожий парень моего возраста со смоляными чёрными вьющимися волосами. Он широко улыбается. На нём тёмно-синяя рубашка поло со светлым воротником, который врезается в блестящую шею.
– Абиг, привет. Я сегодня не одна, – Раварта поворачивается в мою сторону и, улыбаясь, взглядом подзывает меня к двери.
– Да, я вижу, – он хлопает её по плечу в то время, когда Горан проскальзывает мимо него дальше в помещение. – Я Абиг, а ты, должно быть, Трэй.
– Да, я Трэй. Рад…
Мы жмём друг другу руки. Абиг улыбается и дёргает мою ладонь чуть сильнее, чем следует. Но есть что-то обаятельное в этом парне. Во всяком случае, он более заинтересованно смотрит на меня, чем Горан. Мы проходим внутрь длинного помещения, вдоль которого в ряд расставлено семь прямоугольных столов. Поверхность каждого из них даже в чуть приглушённом свете отсвечивает серебристостью металла. Два ближайших к нам стола пусты. Следующие завалены какими-то мешками, коробками, инвентарём для сада. Справа от входа длинная стойка с вешалками для одежды. Почти все они заполнены жилетами, футболками, брюками и шортами. Зачем здесь столько разной одежды?
Приглядевшись, я вижу, что в дальнем конце помещения столпилась масса людей, больше тридцати человек. Они о чём-то перешёптываются. Если бы в комнате не было света, я мог бы их не заметить. Абиг щёлкает выключателем, и в помещении становится светлее. Разговоры прерываются. Головы поворачиваются в нашу сторону. Раварта уверенно шагает в конец помещения. Абиг стоит рядом и смотрит на меня, не переставая улыбаться. Через минуту толпа, гудя, словно рой мух, выдвигается в нашу сторону. Мне немного не по себе. Сердце ёкает. Судя по реакции Абига, он знает что-то про меня, возможно, эти люди – тоже. Что они хотят мне сказать? Зачем они вообще идут сюда? Не работает ли кто-то из них на экологическую полицию?