Ретенция
Шрифт:
– И вообще, не повышай на меня голос, – обиженно добавляет она через несколько секунд.
Возможно, надо бы перед ней извиниться и признать, что зря раскричался, но я молчу. Я ещё слишком зол, чтобы так вот запросто перевести себя в режим хладнокровного спокойствия. Мы всю дорогу молчим. Я следую за Равартой нога в ногу. Видно, что она хорошо ориентируется в городе. Разумная часть меня постепенно берёт верх над эмоциональным животным мозгом. Я начинаю анализировать Раварту и удивляюсь тому, как мало мне о ней известно. Давно она с лагерем
– Извини, я немного погорячился, – признаюсь я в лифте. – Не хотел на тебя кричать.
– Ничего страшного, я привыкла.
– Что ты имеешь в виду? – мои брови хмуро съезжаются вместе.
– Да… не важно… сложное детство… Как насчёт того, чтобы зайти сегодня ко мне?
– Эм, да, конечно, пошли, – я пожимаю плечами – внешне небрежно, но внутри зреет очередной вопрос: это новая степень доверия? Она раньше никогда не звала к себе домой, а я особо не напрашивался. Или она хочет чем-то ещё со мной поделиться?
Мы входим в квартиру, которая почти зеркально отображает планировку моей. Только здесь вместо исследовательской должен быть просторный рабочий кабинет. Я видел похожие планировки у одного из приятелей по колледжу, когда мы вместе готовили у него дома курсовую работу. В квартире Раварты чисто и аккуратно, но почти нет вещей, видно, что она здесь нечастый гость.
– Теперь ты, надеюсь, можешь мне всё объяснить? – спокойно, но настойчиво говорю я, проходя на кухню.
– Что именно? Спрашивай.
– Ты же пообещала, что никому не расскажешь, чем я занимаюсь дома…
– Я же тебе сказала, что кое с кем познакомлю, думала, ты всё поймёшь и обрадуешься… Они же твои единомышленники… Мы все твои единомышленники, – её синие глаза словно занимают всё мое поле зрения. Я смотрю на Раварту и чувствую, что вновь пьянею от её обаяния. Что она со мной делает? Мне кажется, что рядом с ней я перестаю адекватно воспринимать реальность.
– Хорошо, допустим, они делают то же самое, – продолжаю я чуть менее уверенно, – но они могут рассказать случайно…
– Кому, Трэй? Полиции? Службе безопасности? И сдать себя самих с потрохами?
– Ну да… хотя кто знает, какие намерения у Тода…
– Прекрати, – строго отсекает Раварта. На её лице вычерчиваются геометрические линии суровости. – Тод мой брат. Я не буду оправдывать его. Он не ангел, у него тяжёлый характер, но он не предатель. Если он захочет предать тебя, он предаст и меня, а ещё… он предаст всё наше дело. Но Тод скорее умрёт, чем кому-то что-то расскажет.
– Хорошо, – произношу я, ошеломлённый её речью, твёрдой и вдохновляющей.
– И вообще, одним из правил членства в восстановлении является привлечение единомышленников в лагерь.
– И поэтому ты притащила меня? – с иронией в голосе
– А ты не рад? Ты же хочешь помочь сестре, так?
– Допустим.
– Так вот ты сам не сможешь выжать из семян столько, сколько сможет, к примеру, Нори.
– Вы хотите ещё и семена у меня забрать? – смеюсь я и слегка толкаю насупившуюся Раварту в плечо.
– Я думала, ты хотел их сам отдать… или хотя бы часть… Мы правда…
Я тянусь к ней и целую.
– Трэй, – она отстраняется от меня. Видно, что ей нужно ещё что-то сказать, и я не мешаю ей. – Нам нужны люди, молодые, добрые и целеустремлённые, такие как ты. И ещё ты нужен мне.
Прикусив нижнюю губу, она сводит брови домиком, умоляюще глядя на меня. Я не в силах сопротивляться этому колдовству.
– Да отдам я вам семена, – произношу я нарочно небрежным тоном. Мои губы тянутся к ней. Лицо Раварты расслабляется, и жаркий поцелуй подкрепляет мои намерения. Мы проходим в спальню, я аккуратно обхватываю талию Раварты. От стены напротив окна сочится зеленоватый свет аквариума. Внутри распласталось что-то вытянутое. Живое.
– Что это? – спрашиваю я, выдвинувшись к аквариуму.
– Это Леопольд.
На небольшом бревне лежит миниатюрный дракон с заострённым загривком. Чешуйчатый рельеф блестящей кожи выдаёт его принадлежность к пресмыкающимся.
– Это ведь игуана, так?
– Ага, – произносит она, и юбка слетает с её стройных бёдер. Я кидаю последний взгляд на дракона, перед тем как вернуться к возлюбленной. Глаза Леопольда чуть прикрыты и выражают надменное презрение ко мне и ко всему вокруг. Отгоняю от себя этот образ и спешу к Раварте. Ночь обещает быть полной дивных ощущений.
Оранжевый сноп света пробивается сквозь веки. Я чувствую рядом с рукой горячее тело Раварты. Она ещё дремлет. У неё нет столика с часами. Я сползаю с кровати и лезу в карман брюк за коммуникатором. На часах 6:38. Подхожу к аквариуму со спящим Леопольдом, потом возвращаюсь обратно в постель и нежно провожу пальцем по плечу Раварты, аккуратно спускаясь к талии и бёдрам. Она спит. Мне хочется, чтобы мы были вместе всегда, но что-то внутри меня говорит, что нам могут помешать жить вместе. И тут меня внезапно осеняет. Я же ведь ничего не рассказывал Раварте о Кристини. Вот один из камней преткновения. Остаток утра я лежу и думаю, как аккуратно сообщить Раварте о том, что я ещё окончательно не порвал с Кристини.
Когда она просыпается, мы вместе идём в душ, затем на кухню.
– Откуда у тебя игуана? – завожу я разговор, пока она возится с готовкой.
– Купила у знакомой из зоопарка. Есть любители, которые держат животных дома. Леопольд тогда повредил себе бок. Его прокусил варан. Я взяла выходить, да так и оставила себе.
– А откуда ты знаешь сотрудников зоопарка, – продолжаю я удовлетворять своё любопытство.
– А, Марту… она тоже в восстановителях… Кстати, игуана настоящая, негибридная… абсолютно природная…