Ретенция
Шрифт:
– Я думала, что ты будешь один, – с нескрываемым изумлением на уставшем лице в прихожей нас встречает мама.
– Это Раварта. Мы с ней встречаемся.
– Здравствуйте, – здоровается Раварта с моей матерью. Обеим явно немного не по себе. Пока Раварта снимает кроссовки, я озираюсь по сторонам в поисках Никсы.
– А где Никса? – наконец, спрашиваю я, глядя на мать, прислонившуюся к стене и наблюдающую за тем, как Раварта поправляет волосы перед зеркалом в нашей прихожей.
– Я здесь, – из комнаты выплывает не моя сестра, а
Я обнимаю Никсу, боясь сломать её хрупкие кости, обтянутые почти прозрачной молочно-белой блестящей кожей. Я отстраняюсь, приседаю на корточки и принимаюсь разглядывать её исхудавшее тело с ног до головы. Раварта подходит к Никсе и протягивает ей руку.
– Она приятнее Кристини, – произносит Никса и пожимает Раварте руку. Мы все улыбаемся, мама смеётся, но мне смеяться совсем не хочется. Мы все направляемся на кухню, где нас ждёт скромный праздничный стол в честь моего дня рождения. По пути я кидаю на мать осуждающий взгляд.
– Она почти ничего не ела с того последнего раза, как приезжала доктор, – почти шёпотом говорит мне мама.
– Так нельзя…
– Я знаю, – тяжело вздыхая, произносит мама. И потом резко меняет тему. – Мы решили отпраздновать твой день рождения сегодня, потому что не знали, успеешь ли ты завтра.
Пока Раварта спрашивает у Никсы, где можно сполоснуть руки, мама обнимает меня, едва касаясь, и вручает мне небольшой пакетик. Я раскрываю его и вижу внутри коробку витаминов для мужчин VitaDNAMen. Я знаю, что они стоят безумных денег, возможно даже целых четыре или пять её зарплат, но она не пожалела.
– Я подумала, что ты столько работаешь, питаешься там через раз, всё приносишь сюда. Вот и решила тебе подарить.
– Спасибо, – я целую её в щёку и мой взгляд падает на Раварту, вытирающую руки полотенцем.
Мы садимся за стол с двумя мисками салата, тарелкой печёной индейки и небольшой корзинки с сухофруктами. В первые же минуты общения за столом я понимаю, что Раварта явно пришлась по душе Никсе. Они даже успевают перекинуться несколькими шутками, пока я с ужасом разглядываю ключицы, торчащие из-под зелёного платья Никсы.
Мама усиленно не замечает мой укоряющий взгляд. Я после прогулки нагулял аппетит и с удовольствием уплетаю мясной салат. Раварта ковыряет вилкой кусочки огурцов. Никса не притрагивается ни к чему. Просто сидит и смотрит то на меня, то на Раварту.
– Давай может немного сухофруктов? – спрашиваю я у сестры, протягивая ей корзинку.
– Нет, я только хлебцы ем, ещё сыр немного, – её голос звучит болезненно тускло, она едва шевелит бледными губами.
– Чёрт! Надо было что-то захватить сегодня! – не выдерживаю я, обращаясь к Раварте.
– Трэй, не употребляй таких слов, – мама делает вид, что сердится. – Господь не разрешает произносить этого в доме.
– А не кормить детей он тебе разрешает?! – выкрикиваю я.
– Трэй, тише, не надо, – Раварта, сидящая слева, гладит меня по плечу.
– Хоть бы
– Но не факт, что она пришлась бы по вкусу твоей сестре.
– Он натуральная, без генных модификаций. Никса бы её съела несмотря на вкус. Ведь правда Никса ты бы съела настоящих фруктов ил овощей?
– Ага, – глядя на меня круглыми от удивления глазами, отвечает сестра.
По лицу Раварты я замечаю, что произнёс что-то не то. Мама, сидящая напротив, раскрыла рот, в ее глазах – ужас.
– Извини, я погорячился, – говорю я, обращаюсь к Раварте. – Я просто хочу, чтобы Никса была здорова.
– А как зовут Нори полностью? – всё ещё пребывая в состоянии истукана, спрашивает мама.
– Нори Гловер-Парсон, – с осторожностью отвечает Раварта. – А что?
–Тебе что-то известно о ней? – спрашиваю я у мамы, видя как изменилось её лицо.
– Мы были немного знакомы. Не думала…– она обрывает фразу.
–Что ты не думала?! – спрашиваю я, вытаращив на неё глаза.
– Не думала, что она осмелится торговать запрещёнными продуктами.
– А она и не торгует, – спокойно произносит Раварта. – Мы их сами выращиваем и раздаём тем, кто нуждается.
– И ты тоже с ними? – спрашивает сухим, сдавленным голосом мама.
– Да…Мне пришлось, – я кидаю взгляд на Раварту. – И я не жалею.
Мы сцепляем наши руки. Какое-то время мы все сидим молча, пока мама не задаёт следующий вопрос.
– Ты уже успел что-нибудь вырастить сам?
– Нет. Пока только кусты.
Глядя в её тёмные глаза, полные страха, отчаяния и растерянности, я кратко рассказываю о том, как проник в НИВПР и выкрал семена. Сперва мне кажется, будто мама не верит мне, но затем к рассказу подключается Раварта. Она подбрасывает дополнительные детали, и история становится похожей на правду. Когда я заканчиваю, мама всё ещё неподвижна, но в её взгляде словно что-то меняется.
– Сколько ты сможешь раздобыть еды для Никсы? – спрашивает она резко, почти сердито. Я давно не слышал у нее такого голоса.
– Сколько потребуется, -подхватывает Раварта. – Новый урожай соберут буквально на следующей неделе.
– Это хорошо, – мама кивает.
– Я рад, что ты поняла ситуация, – говорю я ей.
– Ты сильно рискуешь, -говорит она, но потом переводит взгляд на бледное тело Никсы и добавляет. – Но, видимо, оно того стоит.
Я замечаю, что мама словно немного посветлела и взбодрилась, но я боюсь об этом думать много, чтобы не обмануться. Пусть лучше пока она побудет в моём сознании безвольной и неэмоциональной. Никса достаёт из холодильника торт с белым сметанным кремом. Я знаю, они его испекли сами. Он оказывается на удивление вкусным, хоть и сделан из ГМО. Никса почти не притрагивается. Я слизываю с указательного пальца кремовую массу и запиваю горячим чаем. Он обжигает язык так, что тот становится шершавым и нечувствительным. Вечер затемняет улицу за окном.