Ретро-Детектив-3. Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Штабс-ротмистр Немысский, как вынуждена была признать Вера, при всем вернувшемся к нему расположении оказался человеком ограниченным, напрочь лишенным полета фантазии и вообще воображения. Примерно как одноклассница Женя Гатцукина, которая удивлялась разным поэтическим выражениям вроде «ущербного серпика луны» или «налитых колосьев». «Позвольте, – говорила она, морща узенький лобик, – как можно сравнивать луну с серпом? У нее ведь нет ручки, да и вообще она – тело небесное, а серп – крестьянский инструмент. А «налитым» может быть стакан, но никак не колосья!» Кто мог подумать, что такая педантша сбежит из дома с каким-то коммивояжером, не окончив гимназии? Верно говорят – в каждом человеке бес сидит, да не каждый с ним сладит.
– Тайная организация патриотов? Хм… Офицеров? Патриоты все больше в союзы объединяются, причем не в тайные, а в явные… Никогда не слышал о тайных патриотических организациях…
Говоря это, штабс-ротмистр качал
– Ignorantia non est argumentum [364] , – заметила на это Вера.
Иногда хорошо вставить в речь что-нибудь из латыни. Звучит веско (древнее изречение, прошедшее испытание временем как-никак), и вообще у собеседника создается положительное о тебе впечатление. Немысский, кажется, в латыни был не силен или просто притворился. Пропустил сказанное Верой мимо ушей и начал талдычить свое:
364
Незнание не довод (лат.).
– Нет, это скорее не месть патриотов, а какой-то конфликт интересов. Понять бы, каких именно интересов, и все на свои места бы стало.
– На конфликт интересов все что угодно списать можно, – сказала Вера. – Так мы с вами договоримся до того, что кто-то положил глаз на гостиницу, страстно возжелал ее приобрести и теперь вынуждает к сделке Вильгельмину Александровну.
Сказала просто так, наугад ткнула пальцем, но Немысский ответил, что такое вполне может быть, и поблагодарил за интересную мысль. Ха! Интересную! Как бы не так! Кому так может понадобиться «Альпийская роза», чтобы ради ее приобретения пойти на убийства? В центре Москвы полным-полно гостиниц, и многие из них можно купить. Да и любой доходный дом переделать в гостиницу не составит труда. Или Немысский просто спешил от нее отделаться?
«Ничего, – подумала Вера, идя по Малой Грузинской к Расторгуевскому переулку. – Мы еще увидим, кто из нас прав, господин штабс-ротмистр!» Немного прогулявшись и приведя мысли в порядок, она остановила извозчика и велела отвезти себя в Малый Кисловский переулок. Захотелось проведать мать и сестер. Пора бы уже, давно не виделись, с самой Пасхи.
В Кисловском было скучно, даже не скучно, а нудно. Мать жаловалась на Наденьку, Наденька тайком пожаловалась на мать. Все как обычно. Только Сонечка повеселила взрослостью суждений. Объявила, что по примеру Веры выйдет замуж за адвоката, и перечислила все доводы в пользу подобного решения. Доводы не имели ничего общего с реальной жизнью, но Вера не стала разуверять сестру. Посмеялась и посоветовала выходить замуж по любви, а все остальное приложится. На прощанье совершила обычный ритуал – подняла скатерть в гостиной и сунула под нее три красненьких [365] . Если давать деньги из рук в руки, мать начнет стесняться, отказываться, говорить, что Вера и без того много им помогает, то пальто Сонечке купит, то Наденьке платье и ко всем праздникам непременно денег дает… Ну и так далее. В результате простое действие по передаче денег растянется на четверть часа, к взаимному утруждению. Да вдобавок мать позовет сестер и велит им благодарить Веру. Неловко… Проще уж так – тихо положить под скатерть. Скатерть перестилается ежедневно, деньги там не залежатся, и вообще все уже успели изучить эту Верину привычку. Вон как Сонечка из-за двери выглядывает, не иначе как на что-то деньги нужны. Подозвав сестру взмахом руки, Вера дала ей рубль. Сонечка просияла, повисла на шее и поцеловала Веру раз по семь в каждую щеку. Приятно делать хорошее, когда тебя так пылко благодарят. Наденьке в карман домашнего платья Вера незаметно для матери сунула пять рублей. В шестнадцать лет на всякие разные мелочи столько денег надо… Наденька поблагодарила взглядом, от поцелуев и объятий воздержалась. Она в последнее время стала более сдержанной, повзрослела.
365
Красненькая – обиходное название десятирублевого кредитного билета.
Владимиру Вера сказала, что в Петербург съездила напрасно, и добавила, что больше театром бредить не станет. Летом, конечно, хотелось бы съездить с тети-Лениной антрепризой, но это так, для развлечения, чтобы дома сиднем не сидеть. А спать и видеть себя артисткой – ну уж нет, довольно с нее. При этом почти не пришлось кривить душой, потому что на обратном пути из Петербурга Вера много думала о жизни, в том числе и об актерстве. Снова попутчица в купе оказалась скучной (игуменья Зачатьевского монастыря), так что времени для раздумий было предостаточно. Вера думала-думала и додумалась до того, что поняла всю бесперспективность
Владимир глубины Вериного душевного подвига не прочувствовал, а то бы не стал улыбаться и называть мечты об актерстве «блажью». Хороша блажь. Попробуй-ка Вера назови этим словом его увлечение автомобилями, что бы он тогда сказал? Мало ему «Лорелеи» и разных пробегов, так он еще и газету для автомобилистов надумал издавать! На паях с двумя такими же одержимыми автомобилистами! Уже и название придумали «Ауто», то есть «Auto» латинскими буквами. Главный редактор (главный – ха-ха-ха!) – Владимир Холодный. Назвали бы уж просто – «Блажь». Главный редактор – Владимир Блаженный. Василий Блаженный на Руси был, отчего бы Владимиру Блаженному не появиться.
Порой мысли были такими злыми, что Вера сама себе удивлялась: откуда что берется? Она ли это? Та, которую гимназические подруги то и дело упрекали в том, что она смотрит на мир сквозь розовые очки, которые никогда не снимает? Как время меняет людей… Как супружество меняет людей… Как жизнь меняет людей…
В субботу у Вильгельмины Александровны читали свои стихи сразу трое поэтов, правда, чтения эти были какие-то «неосновательные». Стульев перед сценой не расставляли, книг не продавали, и вообще никакого «ажиотажа с придыханиями» (выражение тети Лены) не наблюдалось. Время от времени кто-то взбирался на сцену и что-то там декламировал. Что именно, Вера не слушала, потому что ей сегодня было не до поэзии.
Сначала пришлось дать отчет Вильгельмине Александровне. Та снова увела Веру к себе. Вера подумала о том, что Мирской-Белобородько, скрывшийся с Вильгельминой Александровной в день своей смерти, то есть гибели, за той же дверью, явно был ее агентом. Дал последний отчет, еще не зная, что он будет последним, и был отравлен. Только вот кем?
Верин отчет занял не более двух минут. Она рассказала, что ей удалось немного сблизиться с соседом, познакомиться с его objet [366] и побывать в Железнодорожном клубе, где часто бывает Бутюгин. Завтра она будет в клубе снова и надеется…
366
Objet или objet de la flame (фр., устар.) – предмет страсти или поклонения.
– Надежды юношей питают, отраду старым подают, а толку с них никакого, – переиначила на свой лад Ломоносова [367] Вильгельмина Александровна. – Вы мне не о надеждах рассказывайте, а скорее приводите Бутюгина. Как это говорится? Хороша ложка к обеду?
– Дорога ложка к обеду, а там хоть под лавку, – сказала Вера с нажимом на вторую часть фразы, но Вильгельмина Александровна намека не уловила.
Фыркнула, покачала недовольно головой и сказала строго:
367
В оригинале: «Науки юношей питают, отраду старым подают», из «Оды на день восшествия на престол императрицы Елизаветы Петровны» (1747) М.В. Ломоносова.
– Не хотелось бы в вас разочаровываться, Вера Васильевна.
«Погоди еще, – подумала Вера, глядя в холодные глаза своей мнимой «хозяйки», – придет время, так тебя разочарую, что до смерти не забудешь!»
Вернувшись в зал, Вера отыскала в толпе (народу сегодня было много) Вшивикова и выдала ему приготовленную новость про то, что купец Галактионов намерен судиться с генеральшей Щеколдиной по поводу домовладения в Неопалимовском переулке. Владимир случайно об этом обмолвился, а Вера запомнила. Вшивиков скорчил кислую мину и сказал, что подобные новости его не интересуют. Вот если бы купец Галактионов сожительствовал с генеральшей Щеколдиной и был бы ею отравлен – тогда другое дело. Вера предпочла не обращать внимания на такое нахальство, а кротко заметила, что ее муж больше занимается не уголовными, а такими вот скучными делами. Заодно посетовала на скуку вообще и весьма к месту (как ей показалось) заметила, что с удовольствием занялась бы каким-нибудь делом, желательно таким, от которого будет польза Отечеству.