Ретроскоп
Шрифт:
Положительного решения по данному вопросу историки дожидались уже около сорока лет, и конца ожиданию не предвиделось.
Хватало разочарований и без этого. Например, не принесли результатов попытки проникнуть в ближнюю временную зону, то есть в период, соответствовавший всей Новейшей истории, хотя путешествия во вчерашний день Алитеи многим казались весьма заманчивыми. Стейбус подозревал, что тут сказывается влияние Тёмного периода или же проявляют себя особые свойства близкого прошлого. По мере продвижения вниз по временной шкале учёные выявили ещё один ограничитель — сверхдальнюю временную зону Известной истории Земли. Её верхний рубеж находился на границе пятого и шестого тысячелетия н.э. по старому летоисчислению, принятому
В остальном ретроскопия, как способ путешествия во времени, казалась идеальной. Это был тот исключительный случай, когда исследователь никак не влиял на объект исследования и весь окружающий его материальный мир, поскольку сознание агента не взаимодействовало с сознанием клиента.
А наоборот — пожалуйста! Путешественник видел, слышал и ощущал то же самое, что и его агент; синхронизатор делал иллюзию присутствия стопроцентной. Это сразу превратило ретроскоп из чисто научного инструмента в излюбленное средство развлечения для большинства граждан. Правда, путешественник ничего не мог предпринять сам, и не мог заставить сделать желаемое своего агента, но при включённой синхронизации такие желания быстро пропадали. Нравятся ощущения в этом теле — расслабься и оставайся сколько хочешь. Не нравятся — переходи в другое по цепочке. Возвращайся назад и переживай сколько угодно раз одно и то же событие. Или двигайся вперёд, перескакивая через малоинтересные периоды — почти без ограничений. Нижней границей была сверхдальняя зона, верхней — конец Известной истории Земли, который в ретроскопе соответствовал тысяча девятьсот сорок второму году от Рождества Христова. Этим, в частности, и объяснялось, что историки Императорской Академии Времени до сих пор не могли с уверенностью сказать, чем закончилась Вторая Мировая война.
Стейбус затушил сигару и снисходительно улыбнулся. Он-то прекрасно знал, чем она кончилась.
В своих частных исследованиях он продвинулся дальше официальной науки, как и многие нелегалы, и сейчас по вечерам странствовал по просторам первого этапа Космической эры. Попасть туда оказалось не так легко, но в конце концов он всё-таки попал; и теперь ставил своей целью побывать в космосе с Юрием Гагариным, а также высадиться вместе с американцами на Луне — если только они там действительно были, и были первыми. Последний вопрос он ещё не прояснил окончательно.
Своими успехами Стейбус не кичился. Его манило всё вперёд и вперёд, но в глубине души он был убеждён, что не стоит слишком увлекаться личными рекордами, и что прорывы совершать легко — особенно при наличии способностей и соответствующего техобеспечения. Планомерные исследования, которые одни лишь и пригодны для воссоздания достоверной картины прошлого, вести куда труднее.
Домашний ИР по его команде перевёл инфотронный блок ГИС в режим работы с ретроскопом и произвёл проверку настроек архиватора. Как и любой путешественник, Стейбус неизменно сохранял истории своих странствий в виде пси-хроники с полным соответствием параметров, что давало возможность впоследствии просмотреть (практически — прожить) записанный эпизод не только ему, но и любому другому человеку. Именно из таких хроник в последнее время монтировалась едва ли не половина всех художественных пси-фильмов и сто процентов развлекательных ретро-шоу, дававших возможность путешествовать в прошлом, вообще не перемещаясь туда.
Экран высветил главную страницу официального сайта «Кронос», принадлежавшего Академии Времени. Начинать всегда лучше отсюда — всё равно, на работе ты или дома. Из всех существующих информбанков только банки Департамента здравоохранения и Академии обеспечивали надлежащее качество
Стейбус сел в рабочее кресло и сосредоточился. В дополнительной сбруе он не нуждался — её заменял встроенный синхронизатор. Собственным монитором ретроскопа и клавиатурой почти не приходилось пользоваться.
— Пошли, — скомандовал он домашнему ИРу. — По второму каналу…
Генераторный блок ретроскопа загудел, и мысли Покса забила навязчивая реклама проводников-нелегалов:
Захотелось острых ощущений? Обращайся к нам!..
Диспетчер ЭМП Кену Стурво вернулся домой поздним вечером. Его холостяцкая берлога в Старом Квартале была именно домом, а не квартирой, как и у его соседа Стейбуса. Автономный жилой блок встраивался в стационарный массив квартала, и его, при желании, можно было перенести в любое место столицы — конечно, только туда, где предусмотрена возможность подключения автономных модулей. Но Кену переезжать не собирался, по крайней мере до тех пор, пока не выйдет на пенсию. Тогда у него будет достаточно денег, чтобы перенести свой блок сразу за город, докупить к нему необходимые комплектующие и превратить в настоящий дом — на собственном участке и под собственной крышей. Сейчас же крышей модулю Кену служила терраса открытого летнего кафе, расположенного на следующем уровне.
Вздохнув, Кену опустился в кресло, устало откинув голову. Чем старше он становился, тем тяжелее ему давалось каждое дежурство. Не зря ведь диспетчера «экстры» уходят на пенсию в шестьдесят и имеют право на пожизненное содержание до самой смерти независимо от их личного дохода и накопленных сбережений. При современной средней продолжительности жизни в девяносто пять лет это более чем щедро. Особенно если учесть, что обычный служащий третьей категории вкалывает до восьмидесяти и потом существует только на то, что сумел скопить.
Личный счёт Кену выглядел очень внушительно. Он и от природы был экономным человеком, а в последние десять лет совсем ничего не покупал, разве что самые необходимые вещи. Хотя и мебель и технику в доме давно пора сменить… Но лучше это сделать позже, и делать вместе с Абеллой. Если, конечно, она не передумает, и выйдет за него замуж, как обещала. Тоже закоренелая холостячка, как сам Кену, она была ещё и карьеристкой, зацикленной на добывании денег, но твёрдо обещала остепениться.
— Однако не мечтай, что это произойдёт до того, как ты выйдешь на пенсию! — заявила она своим обычным непререкаемым тоном, слегка смягчив его улыбкой. — Если хочешь, чтобы я всю себя посвятила семье, то сделай то же самое. Нам ещё не поздно завести детей. В крайнем случае можно воспользоваться соответствующими медицинскими услугами. И я хочу, чтоб наши дети не спрашивали меня, где пропадает дни и ночи напролёт их отец.
— Но у меня всего лишь сменный график! — попытался защищаться Кену. — Многие живут и хуже, особенно здесь, в столице. В их жизни вообще ничего нет, кроме работы.
— В том то и проблема, — проникновенно ответила Абелла. — Мои родители жили так. Я их почти не видела. И я поклялась сама себе, что мои дети так жить не будут. Думаешь, почему я ежедневно рву задницу, пытаясь заработать ещё несколько жалких империалов?..
— Белла, ну что за выражения!
— Только такие и подходят к тому, чем я занимаюсь. Но это временно.
— Надеюсь, — проворчал Кену. — Надеюсь, ты вовремя остановишься. Всех денег не заработать.
— Не волнуйся, старый брюзга! — Обворожительно улыбаясь, Абелла обхватила его лицо ладонями и нежно поцеловала. — Обещаю!
Кену, глядя на неё, в очередной раз поразился, до чего же она красива. Не многие в тридцать девять лет выглядят на двадцать пять.
— Никак не могу понять, почему ты со мной, — задумчиво сказал он. — Я рад этому, но понять не могу. Ты легко могла бы найти себе кого-нибудь получше, чем служащего спецкатегории.