Реванш императора

Форстен Уильям P.

Ярослав ухмыльнулся.

–Так вам не терпится узнать мое мнение о вашем партнере, не так ли?

–Победа при Ватерлоо была одержана на игровых полях Итона, - глубокомысленно изрек «Веллингтон».

Ярослав с удивлением оглянулся на машину и покачал головой:

– Очень странно. По моим сведениям, герцог никого да не произносил этой фразы.

– Откуда же она тогда взялась?
– растерянно спросил Наполеон.

Некоторое время они молчали, потом император принялся рассуждать вслух:

–Машина способна читать мои мысли. Это очевидно. Мне достаточно было мысленно представить фигуру,

и она тут же сотворяла их во плоти. Когда она назвалась Веллингтоном, я решил, что она взяла этот образ тоже из моей памяти. Но это странное высказывание… Я никогда его не слышал, хотя звучит оно вполне по-английски: претенциозно и банально.

–А вот я, кажется, где-то читал или слышал эту фразу, - наморщил лоб Ярослав, пытаясь припомнить.

Пораженный внезапной догадкой, Наполеон перевел взгляд на машину.

– Жозефина, - прошептал он.

В то же мгновение перед ним возникло в светящемся ореоле голографическое изображение прекрасной женщины в расцвете молодости и красоты.

– Очень похоже, - одобрил Наполеон, ностальгически вздохнув.
– Жаль, что такой она была только в молодости. Теперь вы, друг мой.

– Мелинда, - произнес Ярослав. Ничего не произошло.

–Похоже, ваши мысли ее мало интересуют, - заметил Наполеон, явно довольный тем обстоятельством, что машина уделяет внимание только его персоне.

–Верно. Но почему?

–Потому что я - Наполеон!
– В голосе императора звучала гордость; для него ответ представлялся более чем очевидным.

–Ой, только вот этого не надо, - поморщился Ярослав, не обращая внимания на блеснувшую в глазах императора молнию гнева.
– Тут дело совсем в другом. А в чем - я никак не могу понять. Если она читает мысли, то должна знать, кто мы, зачем сюда явились и какой кризис переживает сейчас вся галактика.

–Да ей на все это наплевать, - убежденно заявил Наполеон.
– С чего вы взяли, что механическому существу присущ человеческий альтруизм? Если какой-то человек отрубит вам руку, всем будет ясно, что он преступник, нарушил закон, причинил вам вред и должен быть наказан. Но если ваша рука попадет между шестерней паровой машины Уатта, механик просто остановит ее, вытащит вашу руку и вновь запустит машину.

Наполеон обернулся и посмотрел на «Веллингтона»:

–Разве я не прав, ты, надутый паровой котел?

–Желаете сыграть еще партию?
– вместо ответа осведомилась машина.

–Ну да, - проворчал император.
– А ты потом снова правила поменяешь?

–У этой игры прогрессирующие правила,- бесстрастно сообщила машина.

Наполеон хмыкнул и снова обратился к ученому:

–Как вы считаете, удастся вам найти ту штуку, о которой говорил Вуш?

–Сомневаюсь, - покачал головой Ярослав.
– Я с самого начала не очень-то верил в эту затею, а сейчас тем более. Эти поиски были заранее обречены на неудачу.

Просто у нас не было другого выбора. Своего рода жест отчаяния, если хотите.

–В отчаянном положении люди иногда способны добиваться поразительных результатов.

–Вуш не человек. К тому же машине наплевать на Вуша. Ей нужны только вы, хотя убей меня Бог, если я понимаю, за что она вас выбрала!

– Может быть, у нее просто хороший вкус?
– лукаво прищурился император.

–Нам это вряд ли поможет, -

сердито буркнул Ярослав.

–Как знать,- с загадочной улыбкой отозвался Наполеон.

–Так сыграйте с ней еще, вдруг поможет?

–Надоела мне эта игра,- капризно надул губы император.- Давай лучше сыграем во что-нибудь другое, более увлекательное и захватывающее, - предложил он, глядя на «Веллингтона».

Его окутало светящееся облако, и он мысленно проклял машину, решив, что та убила его. Он куда-то проваливался, ничего не видя и не слыша, испытывая полную потерю ориентации, как человек, которому завязали глаза и усадили на быстро вращающуюся платформу.

Когда он пришел в себя, то увидел, что стоит на вершине холма. Прямо перед ним простиралось обширное поле, полого уходившее вниз примерно на полкилометра и упиравшееся в одинокую ферму. Ее со всех сторон окружали крепкие стены, и сверху был виден только небольшой прямоугольник внутреннего двора. По сути, это была маленькая крепость, в чьих стенах сосредоточились все хозяйственные службы: хозяйский дом, скотный двор, овин, конюшни и птичник. Такая же ферма, только немного поменьше, притулилась рядом с дорогой, огибавшей холм, на котором он стоял, и уходившей вверх по склону другого холма. В пологой ложбине желтели созревавшие хлеба, которые вымахали чуть не по пояс взрослому мужчине. Тут и там по склонам было разбросано несколько виноградников. Он еще раз окинул взглядом пейзаж и почувствовал, как отчаянно забилось сердце в груди, а колени вдруг подогнулись, словно ватные. Все поплыло у него перед глазами.

–Ватерлоо, - прошептал император и громко позвал: - Ярослав, где вы?

–Здесь я, здесь,- сварливо откликнулся старый ученый.
– Ненавижу гиперпрыжки, особенно без предупреждения. Проклятье! Вот не ожидал, что эта железяка на такое способна.

Басак, которого машина прихватила спящим, только сейчас продрал глаза. Он оглянулся по сторонам, увидал, что находится в незнакомой обстановке, выхватил свой огромный боевой топор и с грозным рычанием поднял его над головой.

– Будем играть?

Металлический голос заставил императора вздрогнуть и обернуться. Перед ним парил в воздухе «Веллингтон». Он бросил взгляд ввысь и с облегчением вздохнул: он по-прежнему находился в здравом рассудке; над головой тускло светилось искусственное солнце, а во все стороны простирались необозримые пространства Сферы.

–Боже мой!
– прошептал Наполеон.

–Похоже?
– с любопытством осведомился Ярослав.

–Как две капли воды! Чертовски похоже.
– Он простер руку.
– Вон там лежит замок, с которым мы столько провозились, там проходит дорога на Брюссель, а справа лес, прикрывший подход пруссаков. Все в точности, как было в тот день.

Руки его непрестанно дрожали, и он убрал их за спину, не желая никому показывать охватившего его смятения. Затем Наполеон начал расхаживать взад-вперед вдоль кромки пшеничного поля, даже не замечая, что топчет сапогами наливавшиеся колосья. Наконец он остановился, топнул ногой и сердито посмотрел на «Веллингтона»:

– Между прочим, в тот день шел дождь.

Вокруг сразу потемнело. Непроизвольно глянув вверх, он увидел небольшую тучку. Она зависла над полем, заслонив солнце, и стала быстро увеличиваться в размерах.