Реванш
Шрифт:
— И тогда у нас начнутся действительно серьезные проблемы, — завершил мысль капитан.
Война длилась считанные дни, и Энрике Мартинес не успел вернуться в строй до ее окончания. Когда капитан покинул госпиталь, бои на всей территории России уже закончились. Но это вовсе не означало, что для парней из Морской пехоты или их коллег из Армии здесь не осталось работы.
Капитана Мартинеса не забыли, и офицер получил свое Пурпурное Сердце – желанную награду для настоящего патриота и бойца. А вместе с ним и новое задание, ненамного менее сложное, чем бой с русскими танками. Целый край, который за несколько десятилетий не удалось усмирить самим русским, оказался лишен единой власти. Каждый был теперь предоставлен самому
Сорок моряков, расквартированные в Урус-Мартане, конечно, не смогут сдержать яростный напор вооруженной толпы, если местные заведутся всерьез. Но, глядя на суровых парней в камуфляже, увешанных с ног до головы оружием, чеченцы не могут не вспоминать, что в каких-то двадцати милях отсюда, в Грозном, в полной готовности находятся уже не десятки – сотни морпехов, с тяжелым вооружением, бронетехникой, способные навести здесь порядок за считанные минуты, а если прольется кровь кого-то из их товарищей по оружию, то отомстить со всей возможной жестокостью. И такие мысли до поры остужали самые горячие головы.
— Мы стараемся не вступать в контакт с внешним миром, — сообщил лейтенант своему командиру, с задумчивым и несколько мрачным видом обозревавшему окрестности из-за бруствера. — Только наблюдаем. Патрулируем дороги вокруг города, несколько раз в день совершаем объезд самого города. Здесь пока тихо.
— Русские ушли отсюда без боя?
Энрике Мартинес видел достаточно, чтобы сказать – в Урус-Мартане давно не было настоящих сражений. Все разрушения, какие можно было еще встретить в городе, являлись лишь мрачным памятником минувшей войны, делом рук русских или самих чеченцев. Капитан был в Грозном и знал, на что должен быть похож город, в котором несколько часов уничтожали друг друга бойцы лучших армий на этой планете.
В те часы, когда высадившиеся на летное поле грозненского аэродрома десантники из Сто первой зачищали столицу Чечни от остатков русского гарнизона, когда подошедшие с юга части Десятой легкой пехотной дивизии выдавливали подразделения русской армии, капитан Мартинес находился уже в корабельном госпитале на борту "Уоспа". Он и его люди сделали свое дело, оттянули на себя часть атаковавших с севера русских сил, выдержали атаку вражеских танков, хотя и погиб тогда каждый второй, а те, кто выжил, держались на грани смерти. Но насладиться чувством выполненного долга Энрике Мартинесу не дали, и теперь он вернулся в строй, чтобы завершить начатое. И он сам был не против этого, а потому пытался понять, что происходит, чего ждать ему и его бойцам, хотел сам увидеть как можно больше.
— Русские ушли отсюда без единого выстрела, — подтвердил командир взвода. — Я слышал, местные попросили их об этом, чтобы город не был разрушен. И русские послушались их и оставили город, который потом заняла рота легкой пехоты – тоже не сделав ни одного выстрела.
Пока командиры беседовали, бойцы – на территории поста находился сейчас весь его малочисленный гарнизон – занимались повседневными делами. Кто-то отдыхал в палатках, кто-то возился с оружием, полностью полагаясь на бдительность своих товарищей, стоявших на постах и сменявших друг друга едва ли не каждый час. Звучала музыка, причем разом в нескольких местах, слышались разговоры и даже смех. Морпехи пытались расслабиться здесь, заставить себя забыть о давящем со всех сторон напряжении – но в тот миг, когда один из часовых поднял тревогу, все тотчас изменилось.
— Движение на шоссе, — сообщил немного взволнованным голосом моряк, один из двоих,
— Что за черт?!
Энрике Мартинес поднес к глазам бинокль, и выругался, когда увидел, что происходит на автостраде. Десятикратная оптика позволила в деталях рассмотреть, кто именно приближался к посту морских пехотинцев. В общей колонне шло не меньше полутора десятков разномастных машин – русские внедорожники УАЗ армейского образца, "Нивы", потрепанные "субурбаны", в основном, марки "Форд" или "Лендровер". Взгляд капитана приковал джип, превращенный в пикап – в кузове на явно самодельном лафете был установлен русский пулемет "Утес" пятидесятого калибра. Именно оружие привлекло внимание офицера, и лишь потом он увидел развевающиеся над несколькими машинами флаги – и вновь выругался.
— Взвод, занять позиции, — это уже командовал лейтенант, тоже увидевшие поднятые над приближавшейся колонной знамена – зеленый стяг ислама, и зеленый же флаг никогда не существовавшей и никем не признанной Чеченской республики Ичкерия. — Оружие к бою!
— По местам! — подхватили командиры отделений, подгоняя своих бойцов. — Приготовиться к бою! Живей, живей!
Подстегиваемые командами свирепых сержантов, морские пехотинцы опрометью бросились на свои позиции – каждый знал, где он должен быть в случае атаки. Сухо клацали затворы штурмовых винтовок, пулеметчики заправляли в приемники своих "Миними" снаряженные патронами ленты. С лязгом захлопнулись люки LAV-25, с утробным жужжанием включились сервоприводы, и широкая плоская башня бронемашины развернулась, нацелив на дорогу тонкий ствол двадцатипятимиллиметровой пушки "Бушмастер" – теперь пост был готов к любой атаке.
— Их там сотни полторы, а, скорее всего, еще больше, — предположил командир взвода, для которого наступал момент истины. — Автоматы, пулеметы, наверняка полно гранатометов, возможно, есть и противотанковые ракеты. Вооружены до зубов! Ублюдки!
— Мне нужна связь с Грозным, — потребовал Энрике Мартинес. — Дайте штаб!
Никто не ожидал появления целого отряда вооруженных боевиков, но морская пехота не зря считается элитой вооруженных сил США. Моряки, натасканные за время службы здесь множеством учебных тревог, заняли позиции менее, чем за минуту. На шоссе уставились десятки стволов всех калибров, при этом морпехи не забывали и о собственном тыле – взвод занял круговую оборону, готовый обрушить на противника шквал огня, отбивая в миг всякое желание штурмовать эту заставу. В прочем, можно ведь обойтись и без штурма, подумал вдруг Энрике Мартинес. Развернуть пару минометов – и все. Брустверы не спасут, и из пулеметов далеко не дотянешься, даже из пушки их бронетранспортера. Десяток залпов с закрытых позиций, а потом эта стая безнаказанно двинется дальше.
— Сэр, штаб на связи! — радист, темнокожий парень с нашивками мастер-сержанта, отвлек капитана от невеселых мыслей.
— Ромео-один, это Браво-семь, — Энрике Мартинес назвал свой позывной. — У нас критическая ситуация. По направлению к Урус-Мартану через наш пост со стороны гор движется автоколонна чеченских боевиков. Все вооружены. Прошу обеспечить нам воздушную поддержку.
— Отрицательно, Браво-семь, — отозвались почти без промедления, как будто только и ждали этого запроса. — Ничего не предпринимайте. Только наблюдать. Запрещаю вмешиваться в происходящее.
— Черт, Ромео-один, сюда движется целый отряд, сотня боевиков, возможно, больше! — чувствуя, как сдают нервы с каждым пройденным чеченцами ярдом, повторил Мартинес. — И я не знаю, какие у них намерения! Мне нужна поддержка! Немедленно!
Проявлением трусости, паникой это не было. Просто командир роты морпехов здраво оценивал соотношение сил и не был готов рисковать жизнями стольких своих людей сразу. Если будет нужно – они не дрогнут и перед целой дивизией врага, но сейчас это было неоправданно.