Реверанс судьбы
Шрифт:
– Мне сказали, что ты отказалась от съёмок,- он стоял в пол-оборота, потирая пальцами подбородок.
Вера выпрямила спину, уничтожая его в своем сознании.
– Мне не нужны твои подачки
– В смысле?
– Я не хочу работать там, где ты все проплатил.
– Я не имею к этому никакого отношения
– Серьезно?- надменно. Бровь поползла вверх.
– Серьезно,- снял пальто, кидая то на диван
– Я тебе не верю
– Твоё право. Так мне выплачивать неустойку или ты передумаешь?
Вера замялась.
– Плати, мне не нужна эта работа.
– Из моделей в содержанки?- рассмеялся,- Ты прям как все, по стандартной схеме пошла.
– Если ты думаешь, что твои слова меня заденут, то ошибаешься, мне все равно
– Да не дай Бог,- присел на спинку дивана,- ты вещи собрала?
– Я не хочу ничего забирать, пусть все будет здесь.
– Уверена?
Вера кивнула, выходя в прихожую. Тщательно расчесав волосы, поправила макияж, вытащила из шкафа длинные замшевые сапоги цвета мокко, остро ощущая, что Артём за ней наблюдает. Пальцы дрожали, и поэтому у нее не с первого раза вышло застегнуть пуговицы на пальто
– Я готова,- провела ладонями от талии к бедрам, словно разглаживая складки. На самом же деле – просто нервы.
Артём кивнул, перекидывая пальто через локоть.
– Да, - обернулась к нему уже на лестнице, - машину я тоже хочу новую, как и гардероб.
– Хорошо, - пожал плечами,- ещё пожелания будут?
– Пока нет, но я подумаю,- задрала нос к верху, проходя мимо него в прибывший лифт
– Ну подумай-подумай,- угрюмо.
В Сити они приехали ближе к ночи. Пробки.
Вера чувствовала себя как под лупой. Ей все время казалось, что он на нее смотрит. Что хочет в чем-то уличить. Надругаться. В очередной раз сделать больно. Эти больные, пропитавшие ее сущность мысли, сводили сума. Она вздрагивала от каждого шороха. Слышала, как он ходит по квартире и все сильнее прижимала к себе маленькую декоративную подушку с дивана в гостиной.
– Ты спать собираешься?
Его голос показался настолько громким, пугающим…
– Ты не имел права,- обернулась,- не имел права решать за меня. Ты не Бог, - шёпот медленно перерастал в крик,- ты просто злобный бандит, у которого нет жалости, ты эгоист! Эгоист не умеющий любить,- к этому моменту она уже стояла с ним вплотную,- ты испортил мою жизнь. Ты заставлял меня верить в то, чего не было,- кричала, не замечая разливающихся слез,- ты…,- ткнула пальцем в его грудь,- ты играл со мной, будто я кукла. Твоя кукла,- слова сорвались с губ, как и ее ладонь. Звук пощечины был подобен щелчку. Раз и все.
Вера опустила руку, но продолжала смотреть в его глаза.
– Кукла,- улыбнулась сквозь слезы.
Смотрел на нее, пересиливая все рвущиеся наружу эмоции. Сдерживал. Если сейчас взорвется, то навсегда похоронит все здесь к чертям. Она так и стояла – рядом. Он ощущал ее тепло, равно так же, как и исходящую боль. Боль, смешанную со злостью.
Прикрыл глаза, вдыхая ее запах. Запах любимой женщины особенный. Его ни с чем не сравнишь. Его ничем не заменишь. Протянул к ней ладонь, касаясь тонкой шеи. Пальцы медленно пробежались по оголенной коже, поднимаясь к щеке. Он отчетливо чувствовал дрожь.
– Я. ТЕБЯ.ЛЮБЛЮ. Это все, что тебе нужно знать и понимать. Я сделаю все, абсолютно все, чтобы быть рядом. Чего бы мне это не стоило. Ты права,- загадочная улыбка коснулась краешков губ,- я эгоист. Я самый жуткий эгоист этого мира. Но если бы я не видел, не чувствовал того, что чувствуешь ты рядом со мной, я бы не пошевелил и пальцем. Слышишь?
– слегка надавил на ее нижнюю губу,- ты чувствуешь то же самое. Ты любишь. Поэтому можешь хоть сколько говорить о том, какой я, но задайся главным вопросом, нужно ли это, если финал уже очевиден?
Отпустил ее, отходя в сторону. Вера пошатнулась. Ее распахнутые глаза отражали океан эмоций. Но она молчала.
– Да,- рявкнул в трубку,- сейчас приеду,- уже тише,- у меня все равно вечер пропадает,- убрал телефон в карман брюк и, не оглядываясь, вышел из гостиной.
Ночевал он в офисе этого, чтоб его Вадика, с его ресторанными концепциями. Они полночи мотались по городу, отсматривая помещения, а по итогу, обмыли дело бутылкой коньяка.
И если вчера он был рад, что сможет отсидеться здесь и переждать бурю, которая воцарилась в его квартире, когда ухватился за это пылевое дело, не стоящее его внимания, то уже сегодня испытывал иное чувство. Подавленность. И сожаление.
– Сколько время? – Вадим разлепил глаза, чуть ли не падая с кожаного диванчика.
– Почти девять,- Старков зевнул, отворачивая крышку с бутылки минералки.
– Надо Альби позвонить.
– Ты вчера раз двадцать это сделал.
– Твою мать,- накрыл глаза ладонью, театрально морща лоб.
– Она тебя прокляла, я уверен,- посмотрел на экран айфона,- у меня в десять совещание, поэтому уматывай.
– Да. На созвоне,- мужчина сделал несколько жадных глотков минералки и, обменявшись рукопожатием, вышел из кабинета.
Артем прикрыл глаза, поворачиваясь в кресле к панорамному окну. Красивый вид.
– Хорошие апартаменты, подруга,- Ирина пробежалась по квартире, прежде чем разместиться за столом в кухне.
– Как семь моих,- пожала плечами.
– И как три моих. Хорошо живете.
– Живет.
– Да ладно тебе. К чему этот пафос, по крайне мере передо мной. Уж кто-кто, а я тебе осуждать не собираюсь.
– Да я не о том. Меня бесит вся эта ситуация.
– Какая? То, что мужик оказался мужиком и сделал так, как считает нужным?
– Все не так просто.
– А чего усложнять? Ты его любишь,- кивнула,- любишь-любишь иначе бы не убивалась столько времени. Он тебя тоже. Тебе чего еще надо?
– Надо. Надо, Ир. Мне нужна уверенность, что завтра ему не надоест и он не выставит меня за дверь, как тогда.
– А ты что? Чемодан что ли…чтобы тебя выставляли за дверь?
– Да, блин, - протянула пискляво,- Юрковская, с тобой невозможно разговаривать.
– Это с тобой…неясно, что тебе надо-то все? Хороший мужик, да с изюминкой,- посмеялась,- но нормальный же. Да и сама говоришь, что со всеми своими делами он завязал.