Реверс

Макаров Михаил

Миха сложил газету и вернулся в торговый зал. Там молоденькая продавец-кассир Катя, неправильно пробившая товар, нажимала кнопку вызова менеджера, чтобы сделать возврат. Последующую одноходовку Маштаков представлял хорошо, и она шла ему в масть.

Быстро миновав запирающуюся на ключ стеклянную витрину с элитным алкоголем, он открыл дверь в подсобное помещение. Со стороны кабинета менеджера слышалось движение. Миха ускорил шаг.

– Вера Платоновна, разрешите позвонить, – обратился с улыбкой.

Старший менеджер – усердно молодящаяся брюнетка на грани

полтоса – задумалась. Инструкция запрещала другим работникам находиться в кабинете в её отсутствие. Вместе с тем, она симпатизировала новому охраннику. Причиной благосклонности стало то, что при заполнении анкеты в графе «семейное положение» он указал: «разведён».

– Всё квартиру ищешь? – женщина разговаривала в нос, с гнусавинкой.

О цели звонков подчинённого она знала. Накануне переговоры велись при ней.

– Вариантик нарисовался, – Маштаков взмахнул свёрнутой в трубку газетой.

– Звони, только быстро, – менеджер оставила дверь широко открытой.

– Спасибо большое, Вера Платоновна! – в необходимых случаях лукавый Миха руководствовался девизом благородного Дона Кихота Ламанчского.

«Ничто не обходится нам так дёшево и не ценится так дорого, как вежливость!»

Кабинет представлял собой конурку без окон. Минимум мебели (офисный шкаф-пенал, металлический ящик, однотумбовый стол и пара стульев) создавал немыслимую тесноту. На монитор компьютера были выведены изображения видеокамер. Стену, отделанную белым пластиком, украшал плакат с обольстительно улыбающимся Майклом Джексоном.

Номерами телефонов, указанными в заметке «Помогите следствию», Миха не воспользовался. Пятизначную комбинацию цифр набрал по памяти.

Ценивший своё служебное время абонент назвался, сняв трубку:

– Птицын.

– Это Маштаков, – Миха старался, чтобы ускоренный темп речи не влиял на её внятность, – долго не могу говорить. В газетке пишут – на Фурманова иномарка засветилась. Можно верить?

– Да.

– Двадцатого мая в полдень на «бугорках» я видел тёмно-зелёную иномарку. Пятидверный хетчбек. Номер не запомнил, регион не наш. Около неё паслось трое крутых, возраст от тридцати до сорока. Один точно – Пандус, второго могу описать, третьего не разглядел. Интересует?

– Да. Как пересечёмся?

– Работаю до десяти. Отлучиться не могу. Если устроит, сегодня в десять пятнадцать буду на Пугачёва во дворе магазина «Жигули», – оба умели столковываться в условиях цейтнота.

На щёлканье каблуков по бетонному полу подсобки Маштаков отреагировал прибавлением громкости:

– Не-ет, с частичными удобствами лишка вы просите!

– Шифруешься, – понимающе хмыкнул Птицын, а по сути добавил: – До встречи.

Менеджер, будучи истинным руководителем, не могла спокойно взирать на безделье подчинённого.

– Там снова бомжара приполз попрошайничать. Турни его, Михаил, а то покупатели жалуются.

– Будет сделано, Вера Платоновна, – заверил Маштаков и подчёркнуто аккуратно, чтобы не нарушить деловой беспорядок на столе, вернул телефонную трубку на место.

Отправляясь на разбор с бомжом, он не испытывал никаких стыдных

комплексов. Работёнка была вполне по профилю – обеспечение правопорядка. Ему доводилось пробавляться куда более черновыми ремёслами.

Светке звонить Миха посчитал ненужным. Представлял, какую бурю эмоций вызовет новость. Странно, что до сих пор сестрица не узнала о случившемся по сарафанному радио. Как никак, двое суток прошло, срок изрядный…

31

28 мая 2004 года. Пятница.

09.00–13.00

Совещание по резонансному убийству прошло не то, чтобы совсем формально, но как-то без огонька. Следователь прокуратуры изложил фабулу дела, перечислил назначенные экспертизы. Участковые отчитались по результатам поквартирного обхода. Оперативники озвучили свои наработки. Начальник КМ дежурно покритиковал за недостаточную активность убойщиков. Сообща наметили новые мероприятия, которые секретчица Лариса старательно записала в специальный журнал. Напротив каждого пункта значился ответственный за исполнение.

Рубоповцам была поручена отработка членов ОПГ. В прежние времена они поставили бы Острожскую братву на уши. Подтянули бы коллег из облуправления, при необходимости заказали бы СОБР.

Аппендикс у кабинетов «шестого» отдела уже кишел бы хлопцами ярко выраженной бандитской наружности, томящимися в ожидании вызова к хватким операм и дотошным следакам.

Крутые пацанские тачки нашли бы вынужденное пристанище на штрафстоянке. История приобретения каждой подверглась бы муторной проверке.

По адресам наиболее одиозных фигурантов прокатилась бы волна обысков, которые всегда чреваты последствиями.

Даже если бы не удалось установить причастность подучётного контингента к конкретному преступлению, комплекс мероприятий возымел бы профилактическое действие. По городу пошли бы круги, непременно всплыла бы интересная информация.

Сейчас в рубоповском закутке царила тишь да гладь. Следственное подразделение УРОПД давно расформировано. Штат отдела сокращён с пяти оперативников до трёх. В придачу скоро год, как вакантна ставка милиционера-водителя.

А самое главное, изменилась общая атмосфера. Коммерциализация РУБОПа, стартовавшая в центральном аппарате в конце девяностых, неуклонно распространялась на территории. Идейные бессребреники выдавливались в другие службы или на улицу. На руководящих постах утверждались офицеры, правильно понимающие текущий момент.

Ставка делалась на оборотливый молодняк. Вновь принятых сотрудников борьба с преступностью интересовала постольку поскольку. Главным стимулом для них являлось бабло. В столице опер считался беспонтовым, если через год работы не мог купить себе достойную иномарку, а через три – хату. Источники финансирования находились различные. Самыми распространенными были всевозможные фонды, создаваемые под эгидой РУБОПа. Освобождённые от бандитского оброка коммерсы регулярно отстёгивали борцам с оргпреступностью. Те сделались новой крышей, обладавшей большими возможностями, нежели уголовный криминалитет.

Конец ознакомительного фрагмента.