Ревет и стонет Днепр широкий
Шрифт:
Полковник Бонжур не захотел оставаться в долгу. Едко, сколько это позволяло ему его подавленное состояние, французский полковник огрызнулся:
— Пардон! Ваша криворожская руда и марганец тоже скоро посыпятся в американский карман.
Добродушный мистер Багге вовсе рассвирепел:
— То–то и оно! И ваше и наше! «Нью–Йорк лайф иншюренс компани» уже приобрела Киево–Воронежскую железную дорогу! «Эквитебл» скупает акции Юго–восточной железной дороги! Мак–Кормик зарится на Юго–западную! Да будет вам известно: они уже договорилась с Временным правительством — в счет оплаты миллиардного займа Керенскому — о строительстве американских железных
Мистер Багге захлебнулся собственной слюной и умолк. Его гневу и возмущению не было границ. Наступали очень трудные времена. Трудные и для империалистов. Война на всех фронтах как бы притихла, но «мирная» битва между США и их союзниками–соперниками, Англией и Францией, разгоралась все сильнее — битва за предстоящий раздел между ними бывшей Российской империи. Багге и Бонжур представляли Англию и Францию, и полем боя была Украина.
Совершенно подавленный, полковник Бонжур опасливо поинтересовался:
— Значит, вам так и не посчастливилось… договориться с мистером Саммерсом? Ведь его миссия…
— Его миссия! — мистер Багге снова вскипел. — Вы, плохо разбираетесь в правилах грамматики, мосье! В грамматике есть «единственное» число и число «множественное»! Мистер Саммерс, в связи с отбытием американской миссии «помощь России» мистера Рутта, принял его полномочия по Украине. И сейчас, вместо одной миссии Рутта, существуют и разворачивают свою деятельность уже несколько американских миссий: Крейча — общеполитическая, генерала Скотта — по вопросам украинской армии, адмирала Глекнона — по вопросам украинского флота, Робинса — по делам украинского Красного Креста, Стивенса — специально для украинских железных дорог, а сверх того миссия Хильда — разведка…
Полковник Бонжур, человек в общем сангвинического характера, увядал на глазах, в то время как мистер Багге, флегматик, горячился и разъярялся, как клинический экземпляр холерика.
— Но ведь наша миссия генерала Табуи… — начал было полковник Бонжур, — и наш консул…
Но Багге резко прервал его:
— Ваша миссия! Ваш консул! Генерал Табуи инспектирует армию, а консул — деятельность гражданских учреждений. А миссии США инспектируют всю Украину, да еще и наши с вами миссии на Украине! Вот как обстоят дела, мой милый полковник!
Мистер Багге вдруг успокоился — так же внезапно, как скоропалительно вспыхнул, — и, снова укладывая ручки на животике, сердито буркнул:
— Нет, мосье полковник, я не договорился со всеми этими… американскими «миссионерами». Разве это возможно? Их столько, а я один! К тому же все они американцы прежде всего: выполняют приказы Френсиса, Лансинга и президента Вильсона, и верные слуги своих боссов — Моргана, Рокфеллера или Мак–Кормика. Договориться
— Дженкинса?
— Да! Ведь после захвата немцами Риги, где мистер Дженкинс был американским консулом, он остался… не у дел. И есть достоверные сведения, что мистер Дженкинс будет назначен американским консулом в Киеве, при Центральной раде.
— Ну и что? Почему вы возлагаете на него надежды? Ведь он тоже американец и… слуга своего босса. Если не ошибаюсь, — Дюпона?
— Кажется! — кивнул мистер Багге. — Но мистер Дженкинс, кроме того, что он американец и агент Дюпона, еще и… наш с вами… масонский брат.
При этих словах мистер Багге оторвал правую руку от живота и сделал пальцами какой–то таинственный знак: раздвинул указательный и средний пальцы на всю возможную ширину, а эта возможная ширина между указательным и средним пальцем равна как раз тридцати градусам и соответствует первому символическому опознавательному знаку между масонами. При этом он произнес вполголоса:
— Винсере аут море!
— Ах вон оно что!.. — прошептал полковник Бонжур и машинально повторил тот же знак. — Винсере аут море! Победа или смерть…
Мрачное лицо полковника прояснилось. Полковник протянул руку, взял бутылку «Мазе Франсуа» и долил в свой и мистера Багге бокалы.
Они чокнулись и выпили доброго бордо, как двое старых добрых друзей.
В эту минуту по залу шантана пронесся гомон и все головы живо повернулись к входной двери.
4
На пороге стояла особа в черной маске. Это была первая маска, прибывшая на анонсированный сегодня бал–маскарад. И она произвела фурор.
Тем паче, что личность, скрытая под этой маской, была хорошо известна всему Киеву и ее тотчас же узнали и все гости «Аполло».
На пороге в маске стоял стройный матросик — бескозырка набекрень, тельняшка под синей матроской, широченные черные брюки–клеш. Даже никогда не видев этого элегантного матросика и совершенно не зная, кто же он такой, каждый наблюдательный глаз определил бы сразу: это же вовсе не юноша, а… девушка. И девушка необыкновенной красоты! Стройные ноги угадывались под раструбами клешей, бедра были очерчены линиями самой Венеры, из–под бескозырки с георгиевской ленточкой «Варяг» выбивались роскошные длинные косы цвета спелой пшеницы. Змеи кос были небрежно, как–то вызывающе, переброшены через плечи на грудь.
— Каракута… Каракута… — прокатилось шепотом от столика к столику.
Да, это, пускай и в маске, была Поля Каракута, дражайшая племянница безногого ростовщика Шпульки, трагическая девушка с Шулявки, с недавних пор — будущая Жанна д’Арк в гвардии лидера анархистов Барона.
В зале стало тихо, словно в церкви перед причастием, — не звенели бокалы, оборвались разговоры, умолк на полуслове и конферансье, начавший было объявлять «очередной номер нашей программы кабаре». А Поля Каракута, слегка покачивая бедрами, прошла через средний проход между столиками до самого буфета. Восемь юношей в одежде разнообразной и живописной: в смокингах, студенческих тужурках, френчах, черных косоворотках, в сапогах, желтых крагах или штиблетах под штрипки узких, в «дудочку» панталон — прошли следом за нею. Правая рука каждого демонстративно покоилась на правом кармане. Это была личная охрана Поли–Жанны Каракуты–д’Арк.