Ревейдж
Шрифт:
— Мы узнаем все, что знает Валентин, а потом будем ждать.
Моя кожа покрылась мурашками. Взмахом руки он объявил, что встреча окончена. Отец встал и сказал:
— Пойдем. Пойдем выпьем. Мне это нужно.
Один за другим мы вышли из кабинета и зашли в гостиную. Киса поднялась на ноги, когда я вошел. Обхватив ее руками за талию, притянул ее к себе.
— Все в порядке? — спросила она, расслабляясь в моих объятиях.
Прижав ее ближе, я положил руку на ее округлый живот и ответил:
— Идеально.
Киса улыбнулась и снова обняла меня. Поверх
Я видел, как в их глазах горит жажда мести, жажда убийства. Я чувствовал, как жар пробегает по моему телу, так как предвидел предстоящую битву, зная, что они будут чувствовать то же самое.
Арзианцы были головой змеи, которая контролировала все, через что мы трое прошли. Головой, которую я собирался оторвать.
Эти мужчины были моими братьями по оружию.
И мы, бл*дь, отправлялись на войну, потому что пленных еще не освободили.
Эпилог
Валентин
Месяц спустя…
— Ты готов, малыш? — спросила Зоя, заходя в нашу гостиную.
Я встал с дивана и обнял ее. Зоя оглядела комнату и удовлетворенно улыбнулась.
— Странно, что у нас есть собственный дом, — сказала она радостно.
Я окинул взглядом маленькую комнату и почувствовал, как что-то сжалось у меня в груди.
— У меня никогда раньше не было дома.
Руки Зои крепче обхватили меня за талию. Она ничего не сказала в ответ, но я знал, что она поняла.
Кирилл и Иван, а также Лука и Заал подарили нам этот дом. Нам хотели дать дом побольше, достойный члена Братвы, но мы с Зоей предпочли что-нибудь поскромнее. Мы оба были так потеряны, находясь здесь, на воле. Мы хотели жить сами по себе, в месте, достаточно большом только для нас двоих. Также Зоя хотела быть среди своего народа. Авто и его жена жили всего в двух домах от нас.
Зоя отстранилась и подошла к шкафу, чтобы взять наши пальто. Она надела свое. Я не смог сдержать улыбку, когда ее лицо потерялось в меховом капюшоне вокруг шеи.
Она была так прекрасна. Каждый дюйм принцессы Костава.
Я был занят тем, что разглядывал свою Зою, когда она повернулась и улыбнулась. Сняв с крючка мое пальто, она поднесла его ко мне и поцеловала в губы. Я застонал у ее рта, мои руки поднялись, чтобы обхватить ее лицо. Я толкал ее назад до тех пор, пока она не ударилась спиной о стену, но Зоя дернула головой в сторону и задохнувшись произнесла:
— Валентин, мне нужен перерыв. Мы провели в постели весь день, и я хочу выйти на улицу.
Я провел носом по ее щеке и шее и почувствовал, как она вздрогнула от моего прикосновения.
— Я не могу насытиться тобой, — сказал я и прижался к ней своим пахом.
Зоя засмеялась и толкнула меня в грудь.
— Знаю, малыш, но я хочу прогуляться с тобой. Хочу, чтобы мы вышли на улицу. Нам это необходимо.
Она наклонилась
— С твоей рукой в моей. Свободны, как и другие пары. Мы больше не пленники, запертые в камере. Мы, наконец, свободны, чтобы выйти на улицу.
Мои глаза вспыхнули, когда я увидел, как она прижимает поцелуй за поцелуем к моей руке. Голодное рычание раздалось в моей груди. Протянув руку к упавшему на пол пальто, Зоя подняла его и прижала к моей груди.
— Одевайся, — игриво сказала она.
Взяв чертово пальто, я надел его и последовал за Зоей к двери. Натянул тяжелую шерстяную шапку и капюшон пальто, чтобы прикрыть лицо.
Зоя открыла дверь, но, увидев меня обернувшись, тут же захлопнула ее. Я нахмурился, гадая, что она делает. Затем она протянула руку и сняла мой капюшон. Я с трудом сглотнул, увидев выражение ее лица, которое я до сих пор не мог поверить, что было направлено лишь на меня. То, которое говорило мне, что она любит меня.
То самое, которое говорило мне, что я владею ее душой.
Зоя стащила шапку с моей бритой головы и поцеловала меня в шрамы на щеке. Когда она отстранилась, ее взгляд впился в меня.
— Не прячься от меня, — сказала она.
Я запустил пальцы в ее волосы и ответил:
— Я не прячусь от тебя. Ты видишь меня. Я никогда не смогу спрятаться от тебя, kotyonok (котенок).
Зоя вздохнула и сказала:
— Тогда не прячься от других, — она указала на дверь.
Мой желудок сжался при мысли о том, чтобы выйти на улицу. С тех пор как я стал свободным мужчиной, я почти не выходил на улицу при дневном свете. Днем я никуда не выходил. Я видел реакцию Волковых и Толстых при встрече со мной. Видел, как охранники смотрели на мое лицо. В отличие от Луки и Заала, я не мог скрыть шрамы своего прошлого под одеждой. Я носил их на всеобщем обозрении. Те немногие люди, с которыми мы вступали в контакт, съеживались при одном взгляде на меня. Люди, жившие поблизости, всегда обходили меня стороной.
Зоя взяла с меня обещание прогуляться с ней сегодня по Брайтон-Бич. Ее тошнило от того, что она постоянно сидела дома. Она хотела показать своим людям, что мы вместе. Ей надоело прятать нас от всего мира.
Зоя бросила шапку на пол и сказала:
— Там не так уж и холодно, чтобы ее надевать. И нет никакой необходимости прятать свое лицо.
— Они будут пялиться, — ответил я, чувствуя себя жалким из-за того, что вообще заботился о мнении других.
Лицо Зои смягчилось, и она прошептала:
— Тогда пусть смотрят.
Зоя сжала мои пальцы и открыла дверь. Я поднял воротник как можно выше и вышел на дневной свет.
Яркое зимнее солнце слепило глаза. Мне хотелось поднять лицо и почувствовать его тепло. Но когда я осмотрелся вокруг, то увидел, что грузины Костава, жившие поблизости, начали пялиться на нас. Их наследница впервые появилась при свете.
Я опустил голову, когда Зоя прижалась ко мне, подняв мою руку, чтобы обвести ее вокруг своих плеч. Я притянул Зою ближе. С ее более низким ростом, она мне идеально подходила.