Ревик

Андрижески Дж. С.

«Ты знаешь, куда идти, Ревик».

Она прошептала это, используя имя, данное ему от рождения.

Она сказала это со знакомостью, которую он прочувствовал всем своим светом.

— Они намеренно послали её, друг мой, — сказал Галейт, всё ещё звуча сердитым. — Они намеренно используют её, чтобы сбить тебя с толку. Они пытаются дестабилизировать твой свет…

— Зачем? — спросил Ревик, взмахнув рукой. — Зачем им это делать?

Галейт улыбнулся.

Ревик слышал это даже через трансмиттер.

— Ты

имеешь в виду, зачем им нацеливаться на тебя, Дигойз Ревик? Ты это имеешь в виду? — Галейт мягко вздохнул. — Ты могущественный мужчина, Ревик. Куда более могущественный, чем ты сам осознаёшь, даже сейчас. Я знал, что если они нацелятся на меня, то в конечном счёте нацелятся и на тебя тоже.

Ревик покачал головой, чувствуя, как та тошнота в груди усиливается.

Смятение тоже вернулось.

Оно кружило вокруг него с такой силой, что он едва мог думать.

— С тобой всё будет хорошо, друг мой, — заверил его Галейт со стальными нотками в голосе. — Обещаю, с тобой всё будет хорошо. Ты не сделал мне ничего плохого. Ты никогда не должен извиняться передо мной, Дигойз.

Его голос сделался ниже, переполняясь светом.

— Ты мой любимый сын. Ты должен это понимать. Более того, ты должен понимать, что твоя верность принципам — то самое, что они хотят атаковать — и делает тебя таким сильным. Они не могут отнять у тебя это, Ревик. Не могут.

Ревик покачал головой, но не до конца понимал, что имел в виду под этим жестом. Прочистив горло, он смущённо вытер глаза и продолжил сиплым голосом.

— Чего вы от меня хотите? — просто спросил он.

В ответ Галейт снова вздохнул.

На сей раз Ревик почувствовал в свете своего наставника горе и почти ощутил чувство вины за то, что стал причиной этого. Горе казалось искренним и настолько интенсивным, что он вздрогнул, и пальцы руки, лежавшей на его бедре, спазматически сжались.

— То, о чём я прошу тебя, Ревик, не будет простым, — произнес Галейт тяжёлым голосом. — Но я считаю, что это необходимо. Я прошу довериться мне в том, что это необходимо. Ты можешь сделать это для меня, о дражайший из моих друзей?

Ревик кивнул в сторону реки, прочистив горло.

— Могу, — прямо сказал он.

Галейт снова вздохнул. Затем, ещё до того, как он заговорил, Ревик понял, что скажет ему собеседник.

И всё же эти слова шокировали его.

Они шокировали его свет.

— Я хочу, чтобы ты убил её, Дигойз, — сказал Галейт. Его голос сделался тяжёлым, напряжённым от бремени той печали. — Я хочу, чтобы ты сделал всё возможное, чтобы вывести её из своего организма. А потом я хочу, чтобы ты убил её.

Ревик посмотрел на реку.

Он ощутил, как его сердце ёкнуло в груди.

Затем оно просто… замерло.

Галейт продолжал говорить, но Ревик его едва слышал.

— Рейвен и Териан согласились помочь тебе с этим, — сказал старший мужчина. — Рейвен говорит, что уже добыла для тебя ту женщину. Они приготовили её для тебя

в вашем номере. Скорее всего, она прямо сейчас находится на расстоянии считанных метров от тебя.

Ревик ощутил, как его руки похолодели.

И всё же он не заговорил.

В его сознании всплыли те брызги крови на воротнике Рейвен.

Он не сводил взгляда с реки, когда в горле встал ком. Он не смотрел на двух других видящих, не будучи уверенным в том, какое выражение сейчас проступило на его лице.

— Я знаю, тебе ненавистно так поступать, — аккуратно сказал Галейт с сочувствием в голосе. — Я это знаю, Дигойз, но это необходимо. Тебе надо довериться мне в том, что это необходимо… и что это не твоя вина. Виноват тот, кто послал её. А не ты. Ты это понимаешь?

Ревик смотрел на медленное течение коричневой реки, не в силах думать.

Она здесь. Они удерживали её здесь, за той запертой дверью.

Чем больше он думал об этом, тем сильнее раскалывалась его голова, и тем сложнее было думать.

Он хотел покончить с этим.

Он просто хотел покончить с этим.

Ещё не осознав, что собирался сказать, Ревик понял, что уже согласился.

— Ладно, — сказал он, чувствуя, как боль в груди усиливается. — Ладно. Я сделаю это.

— Хороший мальчик, — сказал Галейт.

В его голосе слышалось открытое облегчение наряду с тенью того интенсивного горя и сочувствия, которое вплеталось в свет Ревика.

— Спасибо, Ревик, — тепло сказал он. — А когда закончишь с этим, сын мой, я хочу, чтобы ты покинул Вьетнам. Забудь, что мы только что говорили про тот гадкий кусок экскрементов в Баолоке. Териан и Элан могут найти нового торговца в Азии… ты для таких вещей не нужен. Такая работа теперь ниже твоего достоинства.

Голос Галейта сделался ещё теплее, содержа в себе явный посыл, а также привязанность, которую Ревик не мог не чувствовать вопреки расстоянию между ними.

— Я хочу, чтобы ты был со мной, Ревик, — просто сказал он. — Я хочу, чтобы ты был рядом. Я больше никогда не оставлю тебя в таком уязвимом положении, мой дражайший друг… я обещаю тебе это. Ты слишком ценен для меня. Ты слишком важен для нашего дела. Вот почему они так нацелились на меня.

В голосе Галейта вновь зазвучали нотки злости, когда он продолжил:

— …На самом деле, если ты всё ещё хочешь винить кого-то в этом бардаке, Ревик, тогда вини меня. Не себя… меня. Вини меня за то, что я недооценил своих врагов. За то, что и не подумал, что они провернут такой тошнотворный, коварный фокус в отношении тебя. За то, что не ожидал, что они так ударят по моему сердцу, где я сам уязвимее всего.

Ревик не говорил.

Он не сводил глаз с медленного течения реки.

— Тебе давно пора сменить обстановку, — добавил Галейт, и его тон вновь окрасился той открытой привязанностью. — Здесь у меня есть для тебя важная работа, Дигойз. Более того, тебе пора занять место, причитающееся тебе по праву.